Час Самайна

Когда поздно вечером постучали, я испугалась и даже засом­невалась, стоит ли подходить к двери. Но посчитала, что двери не будут преградой для тех, кто имеет злой умысел. Да и снова вспомнила давний сон, когда снились два вора, которых мне удалось упросить, чтобы не забирали ценные вещи. Но когда из-за двери откликнулся Яша, радости моей не было предела. Открыла дверь и увидела его. Но в каком виде! Сильно похудел, зарос густой бородой, в которой, к моему ужасу, блес­тели несколько седых волосков. Но и это еще не все. У него оказались выбиты четыре передних зуба, из-за чего появилась легкая шепелявость. Я радостно повисла у Якова на шее. Пусть без зубов, но живой! Он принес немного продуктов, и я по-быстрому состряпала ужин. Но еще до того, как сели за стол, мы оказались в постели. Я пребывала на вершине блаженства, сердце готово было вырваться и улететь прочь. Как я соску­чилась по его ласкам! 

Когда встали, то заметили, что в печке даже угли прогоре­ли, — мы были настолько разгорячены, что не обратили вни­мания на холод в комнате. Пришлось по-новому разжигать печку. Я поверх ночной сорочки набросила теплый платок и налила горячего чаю из самовара. Яша, оказывается, все это время организовывал отряды сопротивления войскам Директории на Киевщине и Полтавщине. Один раз попал в руки петлюровцам, лишился зубов и заработал от удара шашкой громадный шрам на груди. Но это было еще не все. Оказывается, его, избитого до полусмерти, в беспамятстве бросили на рельсах. В последний момент ему удалось увернуться от приближающейся громади­ны, превозмогая боль и напрягая последние силы, вскочить на подножку вагона и таким образом спастись. 

Все это он рассказывал с шутками-прибаутками, словно о ком- то другом, будто не ему все это пришлось пережить. Я только дивилась его мужеству. 

— В Петрограде я спасся от пули, здесь — от петли, шашки и паровоза, — смеялся он, — Ведь перед тем, как бросить на рельсы, петлюровцы обсуждали план меня повесить, да толь­ко неохота было искать веревку. Паровоз казался надежнее и проще... 

Я расплакалась, начала просить, чтобы он больше не искушал судьбу, ведь она и так к нему благосклонна. А он смеялся и гово­рил, что заговорен от смерти. Рассказал, как в Одессе участ­вовал в отрядах самообороны от черносотенцев„ громивших районы Пересыпи и Молдаванки, в основном населенных евреями. Там ему в благодарность за спасение цыганского табора от бес­чинств старая цыганка подарила старинный амулет, который хранит своего владельца от смерти.