Час Самайна

— Чувства — это пережиток прошлого. В новой жизни мы должны быть свободны от всего этого, подчиняясь лишь целе­сообразности. Ты мне нужна, очень. Ты будешь моей тенью — всегда неотрывно рядом и никогда слишком близко. 

—Я не понимаю. Объясни! 

—Придет время, сама все поймешь. Я пойду к твоей бабуш­ке, надо кое-что забрать. Скоро вернусь. Утром независимо от решения дождись меня. Обязательно дождись. А пока прощай. 

Он собрался и ушел, оставил меня со своими думами. 

Я сказала ему неправду. На самом деле я была влюблена в него, достаточно было тех нескольких встреч. Я вообще очень влюбчива, но знаю, что это чувство быстро проходит. Володя Кожушкевич, Ваня... Оба внушали мне сильное чувство. Но проходило время, и у меня над чувствами главенствовал разум. Хотела ли я остаться с Иваном? Наверное, нет. Ниче­го хорошего в будущем с ним меня не ожидало. 

Но я по-настоящему влюблена, очарована, безумна, готова следовать за Яковом на край света. Всю прошлую жизнь я жда­ла именно его — авантюрного и осторожного, самоуверенного и внимательного, витающего в облаках и приземленного, му­жественного и трепетного. За этот неполный месяц я узнала его так, как не знала тех, с которыми общалась годами. 

Жизнь с Ваней была кошмарным сном. Я была его наложницей, рабой, и он все время это подчеркивал. Ему нужно было только мое тело, душа его не интересовала. Он покупал меня за дрова, пайки, отрезы материи. Неужели я так дешево стою? 

Яша открыл мне глаза, дал возможность вдохнуть полной грудью, не дал мне прожить подобно мышке-норушке. Мы с ним родственные души, оба любим искусство: я петь, он писать стихи. Вместе много раз ходили на поэтические вечера в Пет­рограде. 

В июле была заваруха в Москве [1] , отблески которой донеслись и до Питера. Так Яков был первопричиной этого! Убить чело­века не по-христиански, но ведь сейчас война?! И не корысти ради, а за идею! Ведь за идею можно?! Его тоже пытались убить, даже ранили. Хотели арестовать, расстрелять, но он сумел спастись. 

Яша доверился мне, поняв, что я не предам. Сейчас ему оставаться в Питере никак нельзя. Ему об этом сообщили друзья. Иначе... 

Он едет в Украину. Я видела, как он мечется, словно тигр в клетке, не находит себе места. Даже рядом со мной, с люби­мым человеком. Центр революционных событий сейчас там — так он считает. Чувствую, что он задумал что-то великое и в то же время ужасное. Я поеду вслед за ним! 

Ване оставлю записку, все объясню. Слава Богу, мы с ним не венчаны! Прощай, Питер!