Час Самайна

Они сошли по трапу и попали в ярко освещенный зал с мно­жеством игральных столов, покрытых зеленым сукном, и руле­ток. Для столь позднего времени здесь было довольно многолюд­но. Радостно улыбающиеся девушки-официантки, которым только работать моделями, разносили напитки. Встали в очередь за фишками. Впереди молодой человек в светлых брюках и ру­башке небрежно взял двадцать фишек по тысяче долларов каж­дая. Зоряна, взглянув на Илью, заметила, как тот начал бледнеть и трезветь. Выручил Пит. Он взял девушкам и себе по пять фи­шек, каждая по двадцать долларов. Илья с расстроенным видом купил лишь одну. Зоряна незаметно сунула ему три фишки из своих. Пит с Алькой направились к покерному столу, Зоряна с Ильей — к рулетке. Минут десять наблюдали за игрой и наконец решились сделать ставки. Зоряна выбрала «чет», Илья «нечет». 

— Ставки сделаны! — объявил крупье, и на вращающемся колесе с цветными квадратиками заскакал шарик. Колесо остановилось. 

Зорянина фишка исчезла у крупье, а Илья оказался в небольшом, но выигрыше. Следующий поворот колеса, и Зо­ряна расстается с последней фишкой, а Илья снова в выигрыше. Он предложил фишку Зоряне. Она отказалась. Но удача отвер­нулась от Ильи, и через десять минут он был «пустой». 

— Я сейчас, — лихорадочно шепнул он, глядя в сторону кассы с приторно улыбающейся девушкой и нащупывая бу­мажник. Но Зоряна его задержала. — Я понял систему... Перед этим совершил ошибку, потому и проиграл... — бормотал Илья, порываясь пойти к кассе. 

— Мы уходим, — твердо заявила Зоряна и потянула его к выходу, не слушая рассуждений о теории игры. Разыскали Алю и ее кавалера. Они играли на одну руку, и, судя по горке фишек, Питу везло. 

— Аля, пока! Нам пора, — сказала Зоряна. 

— Подождите с полчасика, мне чертовски везет! Перейдем в другой зал, послушаем музыку, — предложил разгорячен­ный Пит. 

— Посмотрим стриптиз, — добавила Аля. — Здесь так здо­рово! 

— Спасибо, но мы пойдем. Пока-пока! 

Зоряна и недовольный Илья сошли по трапу на берег, по­кинув мир иллюзий и разочарований. 

Молча прошлись по каменной набережной. Где-то внизу плескалась река. Оба находились под впечатлением вечера и мысленно вели диалог с воображаемым собеседником, ко­торый лишь отдаленно соотносился с идущим рядом. 

Зоряна спустилась по ступеням к воде. На противополож­ном берегу светились огни вечно празднично отдыхающего гидропарка. Вдруг небо осветило зарево, взлетели разноцвет­ные ракеты, беззвучно взорвавшиеся фонтаном огненных брызг. Салют. Они остановились, завороженные красочным зрелищем. 

— Какая густая тишина... — тихо сказала Зоряна, и, словно в опровержение ее слов, с набережной донесся гул автомоби­ля, за ним еще одного. И снова наступила тишина. 

Илья притянул девушку к себе и начал целовать. Она отве­чала вяло — было скучно, хотелось просто любоваться ночью. Очарование нарушилось. Свежесть от воды и легкий ветерок вызвали легкий озноб. Из арки тянуло устоявшимся запахом мочи, вокруг был мусор... 

— Уходим! — потребовала Зоряна, вырвавшись из объятий. Поднялись наверх и остановили такси. Молча устроились на заднем сиденье, и Зоряне показалось, что ее спутник обижен. У дома, несмотря на возражения, Илья отпустил такси. 

— Мне сейчас нельзя появляться дома, — объяснил он. — Родителям не нравятся мои ночные прогулки по городу. Вол­нуются, как бы чего не вышло. Я сказал, что иду на день рож­дения к товарищу и останусь там ночевать. Ты не беспокойся. До рассвета только два часа, погуляю по городу, дождусь, пока откроется метро, и домой, — сказал Илья с несчастным видом, и Зоряне стало его жаль. 

— Ладно. Но только в виде исключения... Родители на даче, побудешь у меня, пока откроется метро. Но это в первый и по­следний раз. Мои принципы ты знаешь... Просто я, как и твои родители, волнуюсь, чтобы ты во что-нибудь не влип по дороге. 

Они поднялись в квартиру, где Зоряна жила с родителями. Она постелила в разных комнатах, но легли они в одну постель. После непродолжительного секса Илья заснул крепким сном, даже слегка всхрапывал. Зоряне спать не хотелось.

«Лучшее средство от бессонницы — неинтересная книга. А что может быть скучнее старого дневника? — подумала она и реши­тельно перешла в другую комнату. — Почему я так отношусь к Жене? Она жила в свое время и хотела радоваться жизни как могла. И она не виновата, что революция вторглась в ее жизнь, заставив заметить себя. Живи она сегодня, проводила бы время, как мы. Впрочем, чем мое времяпрепровождение отличается от ее? Лишь уровнем технической мысли. Каждое время диктует свои законы, и горе тому, кто их неправильно истолкует». 

За этими размышлениями она незаметно заснула.  

— 5 — 

Хроника Плачущей Луны 29 октября 1917 года

Большой зал Михайловского технического артиллерийского училища постепенно наполнился взбудораженными ранним подъемом юнкерами. Здесь же присутствовали и дежурные офицеры. Громко строились различные предположения.