Час пробил

И, не дожидаясь ответа, он наполнил ее бокал.

— Все не так-то просто. Колдовство — не только система технических приемов, не только магия. Колдовство — состояние. Вдумайтесь, колдун — это психическое чудовище. Иногда они не сознают свою сверхъестественную власть над людьми. Африканцы утверждают: наиболее распространены колдуны — пожиратели душ. У них часто есть двойники, способные покинуть тело колдуна и напасть на жизненную силу других. Каких других? Главным образом членов его собственной семьи/

Тут Барнс замолчал, пауза была настолько нарочитой, что это не укрылось от миссис Уайтлоу, да и не могло укрыться. Значит, Барнс специально обратил ее внимание на отношения колдунов и членов их семей.

Элеонора решила, что сейчас, возможно, начинается самое главное: по существу, Барнс намекал, что кто-то из членов семьи Лоу — а кроме Розалин Лоу она ни о ком не слышала — мог напасть на его жизненную силу. В Африке, во всяком случае, это никого бы не удивило. Но мы-то не в Африке, зачем крутиться вокруг этой темы? Он хочет натолкнуть ее на что-то, опасаясь говорить в открытую? Но зачем? Барнс вовсе не так прост, чтобы заниматься пустопорожними разговорами.

Гроза уже бушевала вовсю. Створки ставен, прикрепленные к стенам мощными коваными крюками, дрожали от напряжения. В комнате стало темно, в углах залегли густые тени.

Барнс развел огонь в камине. Они сидели, глядя на пламя. Горела сама жизнь, потому что в камине лежали куски 108

угля, которые когда-то и были чьей-то жизнью, прежде чем превратиться в бесформенные, тускло блестящие черные глыбы.

— Дьявольские ресурсы колдунов неисчерпаемы.

Барнс сказал это, не поворачивая головы. В отсвете скачущих языков пламени, окрашивающих его лицо в зловещий красный цвет, в грохоте бури за окнами он сам походил на колдуна: неподвижен, длинные пальцы стиснули подлокотники кресла, глаза пристально смотрели в камин, силясь что-то различить в огне.

— Они, могут летать по воздуху и находиться одновременно в двух отдаленных друг от друга местах, могут превратиться в змею и нанести смертельный укус, могут надеть на себя шкуру животного и уничтожить охотника… Дэвид Лоу рассказал, что где-то в Нижней Гвинее он встретил однажды леопарда^. который притаился в густых ветвях одинокого дерева. Животное посмотрело на него свирепыми, совершенно осмысленными глазами, издало человеческий крик, нет, не крик — вопль! Вопль тоски и отчаяния. Его ни с чем не перепутаешь: так кричит затравленный, загнанный в угол человек, когда у него отнимают последний шанс из миллиона. Последний! Об этом точно знают и тот, кто отнимает, и тот, у кого отнимают.

— А леопард? Куда делся зверь? — Элеонора напряженно ждала ответа.

— Исчез. Спрыгнул с дерева и пропал, хотя кругом не было ничего — ни холмика, ни единого деревца, — только выжженная низкая трава на ровной, как стол, потрескавшейся земле. Да и выстрел был смертельным, по уверениям* Дэвида, а он знает в этом толк. Обычно после такого выстрела зверь падает вниз, издохнув, еще не коснувшись земли. Лоу сказал: «Видите ли, дорогой Барнс, с вами-то я могу быть откровенным — леопард просто исчез, растворился, перестал существовать». Вы думаете, так не бывает?

Элеонора, вопросительно глядя на Барнса, отодвинулась от стола, чтобы поудобней вытянуть ноги. Хозяин заметил ее изумление и, видимо, остался доволен произведенным впечатлением.

— Может, еще? — Барнс кивнул на бутылку.

Элеонора покачала головой: нет, не стоит. Ей еще возвращаться домой, готовить, стирать и решать, что же изменилось в ходе следствия после ее разговора с Дэвидом Лоу. Ей нужно будет разобраться в причинах странной направленности мыслей Барнса: колдуны, переселение душ, жертвы

из числа ближайших родственников, кричащие человеческим голосом леопарды, пожиратели жизненной силы…

Буря внезапно кончилась. Так бывает в южных широтах: небо мгновенно очистилось. Барнс сразу же превратился из зловещего проповедника мистического в милого, чудаковатого пожилого мужчину с прекрасными манерами. Когда солнце как ни в чем не бывало заиграло в каплях дождя на подоконнике, Элеонора поняла, что в какой-то миг ей стало не по себе, но теперь уже все прошло, и не верилось, что такое могло случиться.

— Фон совершенно изменился, — Элеонора обвела рукой залитую солнечным светом комнату. Светом настолько ярким, что даже пламя камина казалось убогим.

— Для меня фон не имеет значения. Надеюсь, вы не по- > дозреваете, что я столь состоятелен, что могу заказать бури специально для обрамления рассказов о колдунах?