Чародейский рок. Чародей и сын

   — Может быть, из–за того, что тут намного больше камней, — предположил Джеффри.

   — Может быть, — неуверенно пожал плечами Магнус.

   — А я почему не почувствовала, что музыка звучит громче, покуда она не утихла совсем? — осведомилась Корделия.

   — Ага, и почему она вдруг утихла? — подхватил Джеффри.

   — Наверное, все камни сразу издали один и тот же звук, — объяснил Грегори, — и на какое–то время мелодия оборвалась.

   — То есть камни несколько мгновений испускали безмолвие, — медленно кивнув, проговорил Магнус. — Мы продвинулись к западу, число музыкальных камней увеличилось, и все они звучат громче.

   — Но громкость увеличивалась так медленно, что мы этого не заметили! — подхватил Джеффри.

Однако Грегори все еще сомневался.

   — Пожалуй, и вправду что–то такое случилось, но все- таки мне кажется, что дело не только в этом.

   — Грегори прав, — объявил Векс. — Отношение количества камней к числу децибелов само по себе недостаточно для того, чтобы оно могло отвечать за такое высокое нарастание громкости издаваемых звуков.

   — А что же еще в этом виновато? — потребовала ответа Корделия.

   — Да музыка сама по себе стала более громкой, сестрица, — проговорил Грегори и развел руками. — Только так и может быть.

Все обескураженно переглянулись.

   — И точно, — кивнул Магнус. — А как же еще?

   — А если подумать, — добавил Джеффри, нетерпеливо притопывая ногой, — так в музыке и еще кое–что изменилось. Вот только что?

   — Ты топаешь ногой в такт, братец, — заметил Грегори.

Джеффри изумленно уставился на собственный сапог.

   — Я? Топаю? За кого ты меня принимаешь, козявка?

   — За моего братца, — ответил Грегори, — который всегда заслушивался боем военных барабанов.

   — И верно… — Джеффри наконец по–настоящему прислушался к музыке. — Это ты точно, Грегори, подметил. Есть барабаны. Только какие–то… не такие.

   — Их стало больше, чем раньше, — согласилась Корделия.

   — Да. И еще — добавились какие–то скрипучие нотки к прежней мелодии.

   — Если это можно назвать мелодией, — автоматически вставил Векс.

   — Конечно же, можно! — встрепенулась Корделия. — Ноты звучат то выше, то ниже, правильно?

   — Да, но нот используется то шесть, а то — всего четыре. Хотя с технической стороны это все же мелодия.

   — Да и какая разница, когда в барабанах и в низких нотах столько жизни, столько энергии?

Глаза у Корделии зажглись, и ее ноги задвигались в танце.

   — Что это за танец? — брезгливо поинтересовался Джеффри.

   — Скажу, когда придумаю его до конца.

   — Ритмический рисунок стал более сложным, — отметил Векс. — Появилось синкопирование.

   — Чего–чего? — не понял Джеффри. — Какое копирование?

   — Никакое, балда! — Магнус был готов отвесить брату дружеский подзатыльник. — Векс говорит об усиленных слабых долях, понятно?

Джеффри ловко увернулся от затрещины, подпрыгнул и стащил Магнуса с коня.

   — Ну, ты–то у нас самый усиленный, конечно! И зачем все это, когда ритм нужен только для маршировки?

   — Для танца он тоже нужен! — Корделия легко переставляла ноги. Ее танец стал более уверенным.

Магнус вопросительно глянул на сестру.

   — Ты опять танцуешь? Ведь совсем недавно танец сослужил тебе плохую службу. Не боишься?

   — Нет, потому что теперь со мной ничего плохого не случится.

   — Уверена?

Векс решил не упускать удобного случая и пустился в разъяснения:

   — Термин «синкопирование», Джеффри, употребляется для определения неожиданных акцентов в ритмическом рисунке. Такие акценты обычно приходятся на сильные доли, а при синкопировании они падают на слабые доли или вообще появляются между долями.

   — Как это — между долями? — непонимающе спросил Магнус.

   — Между звучанием нот существуют интервалы, — объяснил Векс. — Паузы. И когда нота звучит в то время, когда по идее слышаться не должна, мы говорим, что она синкопирована.

   — Так вот почему стало так весело! — обрадовалась Корделия. — Все дело в сплошных сюрпризах!

Теперь она танцевала с еще большей страстью.

   — Это джига или рил? — глядя на двигающиеся по земле ступни сестры, спросил Джеффри.

   — Ни то ни другое, братец.

   — Не могу смотреть. Голова кружится. — Магнус решительно отвернулся. — Пойдемте, ребята! Пора двигаться дальше!

   — Но почему музыка вдруг так быстро переменилась? — недоумевал Грегори. — Разве та, прежняя, была нехороша?

   — Резонный вопрос, — согласился Векс. — Но пока у нас не хватает данных, чтобы дать на него ответ, так что давай пока оставим его открытым, Грегори.

Магнус остановился и посмотрел себе под ноги.

   — Похоже, мы нашли те самые данные, про которые ты говоришь, Векс.

   — Что ты имеешь в виду? — Конь встал, дети собрались вокруг него.

На земле лежал камешек, сотрясавшийся от испускаемых им громких звуков.

   — Что это за музыка? — с пристрастием спросил Магнус.

   — Так это, — охотно отозвался камешек, — просто развлечение!

   — Он блестит, — отметила Корделия.

Джеффри сдвинул брови.

   — Мокрый, что ли?

Он протянул руку к камешку.

   — Джеффри, не надо! — вскрикнул Векс, и мальчик, знавший робота не первый день, послушался и отдернул руку.

   — Ну ладно, — сказал он. — Если так, не буду его трогать. Ты вроде никогда не ошибаешься. Вот только почему ты решил, что надо так осторожничать?