Чародей

– Моих братьев это обещание не порадует – им так хотелось бы найти предлог перерезать тебе глотку. – Она стрельнула на него своими дивными темными глазами. – А если не доберутся до глотки, то готовы будут удовольствоваться еще какой-нибудь частью тела.

Возможность представилась на следующий день. Из деревни Дабба, что за холмами, прибыл царский ловчий и сообщил, что из восточной пустыни пришел лев и совершил ночью набег на загоны для скота. Хищник перепрыгнул частокол и убил восемь перепуганных животных. На заре толпа вооруженных горящими факелами, бьющих в барабаны, трубящих в рога и дико кричавших селян заставила его уйти.

– Когда это произошло? – спросил Наджа.

– Три дня назад, ваша милость. – Егерь распростерся перед троном регента. – Я отправился вверх по реке как только смог, но течение было быстрым, а ветер неустойчивым.

– Что сталось со зверем? – нетерпеливо перебил его Апепи.

– Вернулся обратно в холмы. Но я послал двух лучших моих нубийских разведчиков выследить его.

– Кто-нибудь видел хищника? Он крупный? Лев или львица?

– Селяне утверждают, что то был огромных размеров самец, с густой и черной гривой.

Вот уже лет шестьдесят львы почти не появлялись на берегах реки. То была царская дичь, и фараоны предыдущих династий безжалостно истребляли их, не только потому, что львы причиняли вред крестьянским стадам, но и потому, что они считались самой драгоценной добычей для монаршей охоты.

За время долгой и ожесточенной войны с гиксосами фараонам обоих государств хватало иных забот, и на львов охотились редко. Помимо этого, оставленные на полях сражений трупы обеспечивали звериные семьи пищей в изобилии. Благодаря этому животные быстро размножались, в последние десятилетия их поголовье, как и дерзость, возросли многократно.

– Немедленно погрузите колесницы на барки, – распорядился Апепи. – При таком состоянии реки мы будем в Даббе завтра рано утром. – царь ухмыльнулся и ударил кулаком в мозолистую ладонь правой руки. – Клянусь Сутехом, я не упущу этого черногривого! С тех пор как я перестал убивать египтян, меня гложет тоска по настоящей забаве.

Надже эта затея не понравилась.

– Ваше величество, вы ведь собирались послезавтра отправиться в Аварис.

– Ты прав, регент. Однако большая часть наших вещей уже погружена, и корабли могут отплыть в любую минуту. К тому же Дабба нам по пути, и я вполне могу выкроить пару дней и присоединиться к охоте.

Наджа замялся. Он не настолько любил охоту, чтобы пренебречь ради нее многочисленными государственными делами. Ему хотелось поскорее избавиться от Апепи – присутствие этого шумного и своевольного гостя давно ему надоело. Кроме того, у него имелись замыслы, осуществить которые можно было только после отъезда Апепи из Фив. Но и позволить фараону гиксосов охотиться самостоятельно на землях Верхнего Египта регент не мог – не только невежливо, но и неразумно будет позволять Апепи хозяйничать в пределах южного царства.

– Ваше величество, – вмешался Нефер прежде, чем Наджа успел придумать благовидный предлог для отказа. – Мы с огромным удовольствием поучаствуем в этой ловле.

Юноша видел случай для замечательной забавы – когда еще повезет погоняться за львом в колеснице и испытать собственную храбрость, противостоя могучему хищнику. Но, что в сто раз важнее, охота могла отсрочить горький миг отъезда Минтаки. А еще такое обстоятельство сулило заветную возможность побыть с нею наедине, ускользавшую от них так долго.

Не дав Надже опередить себя, Нефер повернулся к распростертому на плитах пола ловчему:

– Ты славно потрудился, парень. Управляющий дворцом выдаст тебе золотое кольцо за старания. Возвращайся в Даббу немедленно, на самом быстром корабле. Пусть там готовятся к нашему приезду. Мы выступим против зверя во всеоружии.

Огорчало Нефера лишь то, что Таиты не будет рядом на первой его охоте на льва и некому будет помочь ему советом и наставлением. Старик исчез в пустыне, отправившись в одну из своих очередных загадочных вылазок, и никто не знал, когда он вернется.

На заре охотники сошли на берег чуть ниже по реке от деревни Дабба. Вслед за ними с вереницы грузовых судов и галер спустили лошадей и двадцать колесниц. В это время копейщики точили наконечники пик, натягивали тетивы охотничьих луков, проверяли, хорошо ли отбалансированы стрелы и ровные ли у них древки. Напоив, накормив и вычистив лошадей, охотники уселись за накрытый жителями деревни щедрый завтрак.

Настроение царило приподнятое. Апепи послал за следопытом, вернувшимся с гор.

– Лев очень большой, – доложил разведчик, еще сильнее раззадорив охотников. – Крупнее всех, которых мне доводилось видеть к востоку от реки.

– Ты его своими глазами видел? – спросил Нефер. – Или судишь только по следам?

– Очень хорошо видел, но издалека. Он здоровенный, как лошадь, и ходит величаво, как монарх. Грива его колышется, как стебли дурры на ветру.

– Клянусь Сетом, да этот малый поэт! – Наджа осклабился. – Говори по делу и избегай красивых слов, бездельник.

Охотник ударил себя в грудь кулаком в знак раскаяния и продолжил рассказ уже без лишних красот: