Чародей

Они выстроились на галерее вдоль парапета и посмотрели в жертвенную камеру. Из двух труб над их головами поднимался дым, и гиксосы взмокли от жара, исходящего от раскаленных металлических стен.

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы принести жертву великому богу Мардуку, который отдал нам свой город в качестве военной добычи, – сказал Трок, подражая распевной, напыщенной манере верховного жреца.

Вояки шумно приветствовали его.

– Какая жертва может быть ценнее, чем царь и его семья?

Снова послышался гул одобрения.

Трок дал знак Иштару, и тот сбежал по лестнице в палату: там у лебедок стояла сотня рабов, готовых привести в действие механизм. По сигналу верховного жреца они грянули гимн Мардуку.

Жрец вышел на выступ над открытой камерой с пышущими жаром стенами. Он поднял руки и под песнопения рабов резким фальцетом затянул молитву богу.

По его знаку в неподвижной каменной стене печной камеры открылась маленькая дверь, и другой жрец ввел идущих гуськом людей. Они были одеты в простые белые туники, а вместо украшений у них была накинутая на шею веревочная петля.

Тут были представители обоих полов и разных возрастов: и грудные младенцы, которых несли на руках их матери, и малыши, и отроки. Самым высоким был худой седовласый человек с осанкой царя и воина.

– Приветствую тебя, Саргон, могущественный правитель небес и священной земли между двумя великими реками! – издевательски воскликнул Трок. – Я сделаю для тебя то, на что у тебя самого не хватило храбрости. Я отправлю тебя посланцем в любящие руки твоего бога, Мардука Пожирателя. Поскольку я человек добрый и не хочу, чтобы твои жены, маленькие сыновья и дочери скорбели, оплакивая тебя, я пошлю их с тобой – пусть станут твоими спутниками.

Фараон выждал, пока затихнет гогот его присных, и продолжил:

– Когда предстанешь перед Мардуком, передай ему послание от меня. Скажи, что Трок, его божественный брат, шлет ему привет и просит его доброго расположения.

Саргон, собравший вокруг себя сыновей, не удостоил гиксоса ни словом, ни взглядом.

Трок посмотрел на верховного жреца:

– Теперь, жрец, покажи, как работает твоя машина.

Верховный жрец снова запел, но другую молитву, суровую и нехитрую. В комнате позади рабы подхватили ее, и в такт песнопению сделали шаг, притопнув босыми ступнями по каменным плитам пола со звуком, подобным удару грома. В ритм шагу лебедки начали вращаться.

Поначалу, казалось, ничто не изменилось, но затем Иштар прошептал:

– Смотрите на раскаленные стены, могущественный Трок, величайший из всех героических царей. Видите, они начинают сближаться. Медленно, ах как медленно! Наконец они встретятся, и священные жертвы хрустнут и обуглятся, как мотыльки в пламени лампы.

Трок наклонился вперед, его лицо блестело от пота и предвкушения.

– Мардук доволен, – объявил Иштар, подняв взгляд от чаши. – Жертва, которую вы принесли ему в печи, была самой желанной для него.

Трок кивнул:

– Передай моему брату Мардуку: я рад, что он рад.

Фараон стоял на коленях на стопке леопардовых шкур, расстеленных на каменном полу во внутреннем святилище храма перед алтарем Мардука Пожирателя. Золотая статуя, в три или четыре раза больше натуральной величины, изображала бога в облике красивого улыбающегося юноши. Единственными отличиями его от человека, кроме роста, были маленькие козлиные рога по бокам курчавой головы и раздвоенные копыта вместо ступней.

– Ты говорил, что Мардук ужасный бог, которому нет равных по жестокости и ярости, более даже свирепый, чем Сутех! – накинулся Трок на Иштара, впервые увидев статую. – А это всего лишь смазливый мальчик.

– Не поддавайтесь заблуждению, божественный фараон! – возразил Иштар. – Это лик, который Мардук являет миру людей. Его истинная наружность так ужасна, что любой человек, посмотревший на него, немедленно ослепнет и превратится в трясущегося безумца.

Отрезвленный этим соображением, Трок опустился на колени перед статуей и замолчал. Жрецы внесли двух новорожденных младенцев и предложили их богу. Иштар перерезал им горло так умело, что малыши едва вскрикнули, и кровь потекла в золотую жертвенную чашу внизу.

Когда маленькие обескровленные тела бросили в мраморный колодец, ведущий к печи под святилищем, Иштар поставил золотую чашу перед алтарем и зажег жаровни с благовониями. Распевая и бормоча заклинания, он бросал в огонь горсти трав, пока святилище не наполнилось клубами синего дыма, а воздух – расслабляющим ароматом. Через некоторое время Трок обнаружил, что мысли его путаются и перед глазами все плывет. Тени задрожали и заплясали, откуда-то издалека донесся язвительный хохот. Фараон закрыл глаза и прижал пальцы к векам. Когда он вновь открыл их, то увидел, что слащавая улыбка на лице бога превратилась в похотливый и зловещий оскал. По спине у Трока роем ядовитых насекомых поползли мурашки, он хотел отвести взгляд, но обнаружил, что не может.

– Великий бог Мардук доволен, – повторил Иштар, читая предзнаменования на поверхности наполненной кровью чаши. – Он изволит ответить на ваши вопросы.