ЧАО

— Хорошо. Пусть наши спецы покопают, что осталось по разговорам, сообщениям и геолокации его номера.

— Есть.

— Теперь о том номере сотового, который следил за программистом.

— Со слов его начальника Гвоздиковского, Черкасов сильный программист и владеет методами защиты информации. Однако, против него работал хакер высокого класса, который смог внедрить «жучок» в самописный телефонный секретарь. Похоже, хакер отслеживал все звонки Черкасова, но удалял информацию о своем присутствии стандартным способом в журналах работы секретаря. Это был просчет, по которому наш компьютерный гений вычислил номер сотового злоумышленника, на который транслировалась информация.

— Погоди, давай по порядку, — майор остановил жестом подчиненного. — Неизвестный мог узнать номер сотового телефона Анисимовой?

— Да.

— Значит, мог отслеживать ее передвижение по геолокации и преследовать?

— Да.

— То есть паника знакомой Черкасова могла иметь под собой вполне реальные основания?

— Да.

— Чего хотел добиться неизвестный этим рискованным шагом? Твоя версия.

— Вывести из равновесия. Запугать… Вынудить к какому-то действию.

— Хорошо. С одной стороны, это согласуется с тем результатом «неудачного» покушения. Неизвестный стремиться не убить программиста, а вынудить того что-то сделать. Поскольку намекнул, что Анисимова может оказаться в соседней палате или того хуже.

— Да.

— С другой стороны, — Романов внимательно посмотрел на стажера, — что могут требовать от Черкасова? Секретных разработок компания «Альфа-про» не ведет. Профессиональная деятельность отпадает. Месть за смерть кореша, которую дважды не смог совершить киллер при, скажем прямо, очень благоприятных обстоятельствах, сомнительна.

— Мне тоже эта мысль приходила в голову, но страх Анисимовой был очень убедительным. Хотя, они могли сыграть в четыре руки…

— Я правильно понимаю ход твоих мыслей, что преступник мог бы симулировать нападение на себя с очень легкой травмой, а потом еще организовал слежку с готовящимся покушением на свою знакомую.

— Затем, — добавил Бобров, — подкинул мне номер сотового некоего хакера, который мог стоять за дверью его палаты.

— Но засечь его, после твоего звонка, наши спецы не смогли, — тут майор скривился, словно случайно разжевал лимон. — Что-то сложновато получается, Сережа… а главное — ради чего.

Они шли некоторое время молча, оценивая случайно возникшую версию. Вокруг было множество самых разных людей, среди которых мог находиться тот или те, которых искали сыщики. Однако, вычислить пока не удавалось.

Неожиданно Романов остановился, придержав за рукав стажера.

— Одно мне стало понятно, сейчас в наших рассуждениях отсутствует первая и, пожалуй, самая сильная улика на сегодня — тот таинственный «4100». Как только мы теряем его в рассуждениях, версии рассыпаются.

— И что это значит? — искренне не понимал лейтенант.

— Это ложный след, на который нас кто-то подталкивает.

— И этот кто-то знаком с методами нашей школы сыска…

— У меня тоже возникла эта мысль, — старший следователь даже усмехнулся. — Совпадение?

— Нет. Все логично.

— Хорошо. Попробуем проверить эту версию. Сегодня вечером останемся в кабинете после работы и проговорим еще раз то, о чем мы сейчас рассуждали, но до того момента, когда начали сомневаться. Вместо этого эпизода поставим ловушку в виде твоей фразы, что коллеги Черкасова раскрыли номер того хакера, а ты по нему вычислил одного из наших коллег. Только не говори кого, а сообщи торжественно, что этот сотрудник уже попадал в поле зрения одной из камер, которую тайно поставил хозяин «Альфа-про», где работает Черкасов. При том, что он никак не связан с нашим расследованием, и делать ему в больнице было нечего

— И эта запись лежит у нас в сейфе, — сообразил стажер.

— Верно! Только, Сережа, без имен. Если не угадаем, он сразу поймет и закроется.

Глава XVIII

Хозяйка популярной продуктовой точки в старом столичном районе, под названием «Мой магазинчик», гордо прохаживалась по торговому залу, где сегодня было многолюдно. Его постоянными клиентами были небогатые жители близлежащих домов, которые большую часть своей трудовой деятельности совместно и почти безвозмездно строили светлое будущее в одной отдельно взятой стране, но однажды, их грубо оттеснили от результатов их труда, кинув, как насмешку, мизерную пенсию.

Когда-то они чувствовали себя хозяевами страны, но жили тоже небогато, свято веря в обещание правительства, что еще немного и все будут жить при коммунизме. Прошло полвека, и наступило время «коммунизма не для всех». Кто был ничем, остался без ничего. Для какой-нибудь другой страны этот шаг стал бы смертельным, но только не для нашей. Их деды выжили в гражданскую, отцы — в Великую Отечественную, они — в Перестройку. Назло всем выжили, и теперь радовались, что Альбина привезла замечательный виноград.