Чакра Фролова

Прибыв в Москву, Фролов немедленно отправился по указанному в письме адресу. Москва выглядела уставшей, потрепанной, но по-прежнему деловитой. Афиши на тумбах гласили, что жизнь продолжается. Работали какие-то забегаловки и рестораны. В кинотеатрах крутили фильмы. В цирке на Цветном бульваре шли представления. Потихоньку в Москву стали возвращаться и эвакуированные театры – Вахтанговский, Ермоловский… Народ спешил то ли на работу, то ли с работы. Что-то строилось, что-то восстанавливалось.

Любопытства ради (вдруг в последний раз в Москве?) Фролов решил проехать оставшийся до площади Дзержинского отрезок на метро. С удивлением отметил новые станции – «Завод имени Сталина», «Измайловский парк». Когда только успели построить? Поднявшись на улицу, закурил и долго стоял, втягивая носом летний воздух столицы. Сам не заметил, как выкурил подряд три папиросы. Наконец понял, что просто оттягивает неприятное свидание. Решительно задавил окурок и двинулся к зданию НКВД. На ходу достал конверт с повесткой. Отворил тяжелую дверь и ступил в прохладный вестибюль. Охранник бегло прочитал повестку, крутанул пару раз диск на черном телефоне и доложил кому-то о Фролове. Затем немногословно, но по-военному четко объяснил дорогу до нужного кабинета. Пару раз мимо Фролова прошли сотрудники НКВД, но погруженные в свои дела и не обращая на него никакого внимания. Прежде чем открыть дверь нужного кабинета, Фролов робко постучал. Услышав суровое: «Войдите!» – потянул ручку.

В просторном кабинете было светло и свежо, поскольку оба окна, выходившие прямо на площадь Дзержинского, были открыты нараспашку. За столом сидел немолодой капитан, который молчаливым кивком указал Фролову на стул у стены. Фролов хотел дать капитану повестку, но тот отмахнулся. Фролов сел на стул и стал ждать, мусоля бумажку в руке. Но капитан что-то писал и отрываться от важного дела, похоже, не собирался. Он как будто даже забыл о посетителе. Пару раз Фролов вежливо кашлянул, но капитан никак не отреагировал – только однажды глянул на часы. Фролов подумал, что, возможно, это какая-то изощренная форма допроса. Он слышал о подобной практике. Находясь в столь мрачном учреждении и не зная причину вызова, человек начинает нервничать, ерзать, ломать голову. Через какое-то время нервы у него сдают, и он готов оклеветать себя с ног до головы, лишь бы ему сказали, зачем он здесь. «Веселый тоже молчал, – подумал Фролов. – Оказался, неплохим человеком. Может, и этот такой же». Правда, эффективность паузы была равна нулю – Фролов совершенно не нервничал, поскольку ощущал внутри только пустоту. И еще немного ныла затекшая от неподвижного сидения шея.

Через полчаса капитан неожиданно оторвался от бумаг и поднял голову.

– Вы знаете, по какому делу вы вызваны?

Фролов мотнул головой.

– Тогда я скажу, – не очень дружелюбно начал капитан. – В июне 41-го года вы находились в районе деревни Невидово.

«Ах, вот оно что, – подумал Фролов. – Снова-здорово».

– Да, – устало кивнул он. – Я действительно поехал туда по заданию киностудии и пробыл там три недели, но все это я уже объяснял куче следователей. И Лепешкину в том числе…

– Знаю, – перебил капитан. – У нас есть показания, которые вы дали капитану Лепешкину.

После этого почему-то снова посмотрел на часы.

– Сейчас сюда прибудет человек из Ставки Верховного главнокомандования Вооруженных сил СССР полковник Воронцов.

– Зачем? – удивился Фролов.

Но капитан ответить не успел. Дверь распахнулась, и в кабинет стремительной походкой вошел высокий мужчина лет пятидесяти в военной форме. Капитан тут же вскочил, натянул на голову фуражку и отдал честь. Испуганная судорожность жеста несколько удивила Фролова, поскольку НКВД не подчинялся армии. Но, видимо, полковник обладал какими-то особыми полномочиями. Фролов тоже встал. В отличие от сутулого капитана НКВД в полковнике чувствовалась настоящая военная выправка. Фролов даже невольно залюбовался его решительной фигурой – он напомнил ему отца. В смысле, приемного отца.

Полковник кивнул капитану, пожал Фролову руку и, подтащив стул, сел рядом.

– Может, сюда, товарищ полковник? – услужливо показал капитан рукой на диван у стены, но полковник, отмахнувшись, развернулся всем корпусом к Фролову.

– Вы – Фролов Александр Георгиевич? – спросил он.

– Он самый, – ответил Фролов.

– Да садитесь, – поморщился полковник.

Фролов сел.

– Капитан Дегтярев вас ввел в курс дела?

– Я вас ждал, товарищ полковник, – виновато развел руками капитан.

– Ну и ладно. Вы ведь режиссер, не так ли?

Фролов замялся.

– Да, но…

– Никаких «но», – отрезал полковник. – Я знаю вашу биографию лучше вас.

«Зачем же тогда было спрашивать?» – мысленно удивился Фролов.

– К тому же жили в Невидове.

– Ну, совсем недолго.

– Скажите, вы хорошо знаете местность?

Фролов замялся, поскольку не любил брать на себя лишнего. Но полковник, видимо, не принимал никаких уклончивых форм ответа, интерпретируя все в удобную для себя сторону.

– Вот и отлично, – кивнул он, не дождавшись ответа. – Нам нужна ваша помощь.

– Моя?! – изумился Фролов.