Бывший. Ворвусь в твою жизнь

— Ты вещи собрала? — голос становится стальным. — Ты тянешь резину.

— Почему тебе сложно ответить на такой простой вопрос?

— Потому что я уже тебе говорил. На то были свои причины.

— Папуля Дианы прищемил хвост?

Усмехается, смеется и потирает лоб, а затем поднимает черный и злой взгляд:

— Пусть будет так. Отец Дианы погрозил мне пальчиком и я передумал тогда разводиться.

Врет. Бессовестно врет и юлит.

— Ты можешь быть серьезным? Я имею право знать. Ты тащишь нас неизвестно куда с непонятной целью, а вокруг тебя куча женщин.

— Три женщины — это куча? — вскидывает бровь.

— У тебя их три?! — охаю я и готова разбить о его высокий лоб стакан с водой.

— Если считать тебя, то три, — невозмутимо отвечает он.

— И опять ты увернулся, — в изумлении вздыхаю я. — Ты скользкий тип, Адам. И я должна была тогда это заметить.

Удивляюсь своей слепоте, влюбленности и тупости. Увидела большого, красивого мужика в дорогом костюме и мозги утекли в трусы? Плакать хочу, но не из-за разбитых в юности надежд, а от усталости и бессилия перед мужиком, который вынудит играть по его правилам, и наплевать ему на мои чувства, страх за себя и за сына.

— Я не считаю, что сейчас удобный момент для разговора, Мила.

— Почему?

— Мааам! Маа-ааааа-ам! — раздается голос Вани и топот его. — Мааа-аа-аааам!

— Поэтому, — шепотом отвечает Адам, и на кухню просачивается Ваня.

— Мааам! — Ваня держит в руках мою старую слитную пижаму сиреневого единорога из плюшевой ткани и улыбается с толикой детского безумия. — Маааам!

Я эту пижаму купила года два назад по дурости, но она стала для меня спасением, когда Ваня болел. Я надевала ее, обнимала сына и была большой плюшевой единорожкой, которая пела тихие колыбельные. И, похоже, Ваня отыскал ее в шкафу и на него нахлынули теплые воспоминания.

— Мам…

— Да, сына? — тихо спрашиваю и отставляю стакан.

Ваня протягивает пижаму и строит сладкую просящую моську, сложив бровки домиком.

— Ваня, мне надо чемодан собирать, — предпринимаю попытку отмазаться от обращения в сиреневого единорога с кривым, мягким и радужным рогом и смешными ушами на капюшоне.

— Бабуля его собирает, — Ваня распахивает свои глазки и смотрит на меня невинным ангелочком.

Адам переводит взгляд с Вани на меня и обратно. Опять в его глазах полное мужское недоумение происходящим.

— Ладно, давай сюда, — вздыхаю и мягко выхватываю пижаму из рук Вани, сломавшись по его детским обаянием.

Торопливо облачаюсь в широкую и просторную пижаму, застегиваю молнию на пузе, накидываю капюшон на голову и сажусь на пол по-турецки. Протягиваю руки к Ване, чьи глаза вспыхивают восторгом:

— Волшебные обнимашки.

Ваня кидается ко мне, устраивается у меня на ногах и прижимается, закрыв глаза.

Обнимаю его, медленно покачиваюсь из стороны в сторону и запеваю простой и незамысловатый мотив, который всегда его успокаивал, вглядываясь в глаза молчаливого Адама.

Два разных человека встретились и родился третий. Родился не по плану и из-за легкомыслия. Родился с громкими криками, оповестив молодую и дурную девицу, что рыдала на кушетке от страха перед будущим, о своем появлении. Родился похожим на маму и на папу, которого не было рядом. Возможно, все могло бы быть иначе, но что толку сейчас сожалеть об ошибках и злиться?

Сиреневому ушастому единорогу с радужным рогом теперь придется крутиться в новых суровых реалиях, в которых есть мужчина, у которого по лицу пробегает темная тень от моего мелодичного и тихого мычания. Мужчина, о котором ни черта не знаю и который многое скрывает.

— Я собрала ваши вещички, — на кухню заглядывает мама. — Кинула только основное, а остальное, если понадобится, заберете.

— Тогда поехали, — Адам встает и выходит из кухни с каменной рожей, будто ежа проглотил.

— Ма, — сонно шепчет Ваня. — Не снимай пижаму. Я немного боюсь.

Глава 23. Кто ты такой?

— Ого, — шепчет Ваня и удивленным взглядом оглядывает свою новую комнату.

Большая детская на втором этаже дома в элитном районе, который построили прямо в сосновом лесу. Хороший добротный дом из белого камня со своим куском сосновой рощи, облагороженным участком, крытым бассейном, который спрятан под навесом и за панорамными окнами. И они выходят на солнечную лужайку с деревянными лежаками и на тихий лес, в котором гуляет летний ветер.

Да, у Адама есть бассейн.

А еще садовник, домработница и охранники.

И дом внутри, как с фотографий в объявлениях элитного жилья: строгая мебель, светлые стены, окна во всю стену… Красиво, дорого и очень стильно.

Я должна была предположить по его крутой тачке, что он не бедствует, но к “фазенде” посреди леса со слугами я была не готова. И к бассейну, в котором можно и зимой купаться. Адам предложил Ване поплавать, но он смущенно и испуганно отказался.

Короче, мой бывший — чертов богач, буржуй, и меня это пугает. Из его дома при желании просто так не сбежишь, потому что пока по территории будешь бежать, то устанешь и заблудишься.

— Нравится? — спрашивает Адам у Вани, и тот медленно и шокировано кивает.