Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

Он улыбается обаятельной широкой улыбкой, и на мгновение уголки моих губ тоже растягивает искренняя, пусть и усталая, улыбка. Но всего на мгновение. Потому что без отцовских объятий кошмарная реальность слишком быстро обвивает мое дрожащее тело. Точно стебли ядовитого плюща…

— Поверь, тебе больше не о чем беспокоиться. Папа Карло в отставке.

Папа выгибает бровь, ожидая пояснений, но я отмахиваюсь.

— Не бери в голову. — А потом до меня доходит, что на нем куртка — опускаю взгляд — и ботинки. — Ты куда-то уходишь?

— У соседки стояк прорвало. Попросили помочь. Жиликов же с переломом ноги, толку от него как от козла молока. Но я ненадолго. Ты проходи, там Лизок приехала.

И, прежде чем уйти, папа целует меня в макушку и бубнит:

— А когда я вернусь, ты расскажешь, что там я не должен брать в голову. Договорились?

Я киваю, не в силах сдержать тихую усмешку.

Папа такой папа.

Закатываю глаза и захожу в дом, качая головой.

Сейчас предстоит новая волна в виде мамы, которая еще не знает о моем присутствии. А значит, у меня есть время подготовиться.

Шум телевизора из гостиной и приглушенные женские голоса задают мне направление.

И, дойдя до арки, я останавливаюсь, бесшумно опираясь плечом о косяк, чтобы понаблюдать за девчонками. Лиза всегда нравилась маме. Вот и сейчас она с удовольствием показывает той детский альбом Пашки, смеясь рассказывая о том, как ему впервые выбили зубы на соревнованиях. Одно из моих любимых фото.

— Всем привет, — наконец выдаю свое присутствие, и мама подпрыгивает первой, оборачиваясь в мою сторону.

— Ох, Аля! — Откладывает альбом в сторону. — Напугала!

Мама спешит ко мне, на ходу разглаживая на животе клетчатое платье.

— А к нам тут… — поднимает глаза и запинается, а потом продолжает немного поникшим голосом: — Лиза приехала… смотрим пресс-конференцию Пашки перед боем. — Пауза. — Ты в порядке?

— Да, — вру, — все хорошо. Просто устала.

Мама хмурит брови, не веря услышанной чепухе, но делает вид, что мой ответ ее удовлетворил. Хотя я прекрасно знаю, что это далеко не так. Просто не хочет выводить меня на чистую воду перед посторонними. За это я люблю ее еще сильнее. Она умеет чувствовать меня, даже когда я пытаюсь закрыться от всего мира.

— Посмотришь с нами на Пашку?

— Конечно. — Прохожу в гостиную. — Привет, — улыбаюсь Лизе и присаживаюсь рядом с ней.

— Привет, — с теплом отвечает мне и немного двигается. А потом добавляет шепотом: — Я звонила тебе сегодня. Но ты не брала трубку.

— Замоталась, наверное, сегодня денек не из лучших.

Мама шикает на нас, и, переглянувшись, мы с Лизой замолкаем.

Некоторое время в полной тишине мы так и слушаем Пашу и журналистов, которые задают ему вопросы, начиная с отголосков детства, заканчивая расспросами про соперников и кумиров. Если честно, в голове такая каша, что я даже не сосредотачиваюсь на том, что отвечает мой брат. Разве что наслаждаюсь звучанием голоса, по которому, оказывается, невыносимо соскучилась. И только сейчас понимаю, что он ни разу за все это время не позвонил мне…

— Влияет ли спорт на вашу личную жизнь?

Очередной вопрос с экрана телевизора вырывает меня из ступора, и, проморгавшись, я присоединяюсь к маме и Лизе, которые не сводят глаз с плазмы, буквально затаив дыхание.

Паша пожимает плечами и, резко откинувшись на спинку стула, заявляет в одну из камер:

— Нет, я не обременен личной жизнью.

— Значит, вы холосты?

— Оставлю ответ на этот вопрос на ваше усмотрение.

Смеется.

Но как-то по-чужому. Зло, что ли. Он вообще все интервью какой-то дерганый. Но я спихивала все на нервы.

Напряжение и неловкость смешиваются в воздухе, и я не могу не почувствовать, как напряглась рядом сидящая Лиза.

— Что за остолоп, — шепчет мама и теребит Лизу за коленку. — Не расстраивайся, милая. Он, видимо, перенервничал…

В этот момент я смотрю на Лизу и вижу ее остекленевший взгляд. К сожалению, у нее не хватает сил скрыть боль, и две капли ускользают из ее больших глаз.

— Все нормально. — Она поспешно вытирает слезы. — Я, наверное, пойду, теть Диль…

— Не неси чушь! — мама тут же осаживает ее. — Сейчас я заварю нам чай, и мы попробуем позвонить ему после конференции. Он и сам должен позвонить.

Лиза качает головой.

— Нет. — Натягивает дрожащую улыбку. — Я, пожалуй… я просто поеду, ладно? Заскочу к вам как-нибудь в другой раз.

Лиза поднимается, но мама идет вслед за ней. А я снова смотрю на Пашу и не могу понять, что заставило его сказать эти слова. Что так изменило его? Ведь перед отъездом у них все было хорошо. Да я своими глазами видела.

Вот почему мужики такие козлы?

Любое счастье превращают в колючее стекло.

— Аль, я поеду, — вырывает меня из размышлений Лиза.

— Подожди, я вам с мамой хоть к чаю чего передам. Как раз чак-чак свеженький сделала.

— Теть Диль, да не нужно…

Мама выставляет перед собой руку:

— Я сама решу, милочка. От моих угощений еще никто не отказывался.

Опускаю взгляд, чтобы спрятать улыбку. Мама в своем репертуаре.

Но, когда она уходит на кухню, Лиза кивком указывает на выход, и я с пониманием иду ее провожать.