Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

— У тебя увеличена матка и есть небольшая отечность половых губ. Я, конечно, не могу заявить со стопроцентной гарантией, что ты беременна, нужно дополнительное обследование, но по всем признакам это именно то, о чем я думаю.

И, к сожалению, я не могу усомниться в словах Дубровиной, почему-то я убеждена в том, что этому специалисту можно довериться и без дополнительного обследования. И все же у меня не укладывается в голове. Как?!

— Н-но… как… — Встрепенувшись, быстро добавляю: — Нет, я знаю, как это бывает, но у меня же были месячные!

Она качает головой.

— Такое случается. Наличие месячных не всегда гарант.

Сминаю дрожащими пальцами юбку, пытаясь подобрать слова для дальнейшего диалога. А точнее, поворота нашего разговора.

— Может быть, это все из-за вчерашнего секса? — Кусаю нижнюю губу. — Ну все эти отечности и увеличения… — Перекрещиваю лодыжки под столом и, поерзав от смущения, заправляю волосы за ухо. Дубровина внимательно слушает. — Просто понимаете… ну у него как бы… большой. Очень большой. И он использовал его как бы не очень нежно…

Дубровина тихонько смеется, а потом поджимает нижнюю губу.

— Все, конечно, возможно, — разводит руками. — Но давай лучше поговорим, когда у меня на руках будут анализы и результаты УЗИ.

Торопливо киваю.

— Да, конечно. Я все сделаю и как можно быстрее!

— А вообще половая жизнь у тебя регулярная?

Ага. Регулярная. Когда судьба сталкивает нас с Айдаровым.

Мысленно отвешиваю себе оплеуху и возвращаюсь к диалогу с врачом:

— Нет. Не каждый день и даже не каждую неделю.

— А был ли у тебя за последние два месяца незащищенный половой акт?

Спрашиваете.

— Эм… ну вообще-то сегодня ночью.

— А если раньше? — она с пониманием улыбается.

Долго думать не приходится, ведь я вспоминаю секс в архиве. И таблетку, которую выблевала…

— Боже…

— Вспомнили?

Киваю, чувствуя, как страх медленно обвивается вокруг шеи и пытается лишить возможности дышать. Какая же я дура…

— Но… — Облизываю пересохшие от стресса губы. — Но у меня была безопасная фаза, и сразу после я выпила таблетку. Правда, через какое-то время меня вырвало, — эту часть я бубню под нос, — но потом пошли месячные, и я успокоилась… — Запускаю пальцы в волосы и прикрываю глаза. — О боже… Этого не может быть.

Дубровина наклоняется и успокаивающе сжимает мое здоровое колено.

— Судя по всему, таблетка оказалась пустышкой. — В ее голосе столько понимания, что я готова расплакаться. — Такое тоже бывает.

Потеребив мою коленку, она отстраняется, оставляя меня в полнейшем раздрае. Нет. В полнейшем ужасе! Потому что, если честно, это… это полный пиз*ец!

— Вот направление на ХГЧ и УЗИ. — Мелодичный голос Дубровиной вырывает меня из ступора.

И вот теперь я позволяю панике вырваться наружу. Здравствуй, блядь. Давно не виделись!

— Подождите, это же еще не точно, да? Вы ведь можете ошибаться? Господи! Да я… Я совершенно не готова…

— В любом случае для начала тебе нужно сдать анализ для более развернутой картины. Тогда можно будет обсудить, готова ты или нет. Не нужно поспешных выводов. Сходи на УЗИ, я позвоню, чтобы тебя приняли без записи.

Нервно улыбаюсь и беру протянутые мне листочки направлений.

— Спасибо…

Поднимаюсь со стула и на нетвердых ногах плетусь в кабинет УЗИ. Просидев некоторое время в очереди, слышу, как называют мою фамилию, и, зайдя в кабинет, уже на автопилоте направляюсь за ширму, где снимаю трусы и задираю юбку, прежде чем лечь на подготовленное место. Женщина что-то говорит мне, но из-за гула в ушах я лишь киваю, не в силах зацепиться за смысл ее слов. Я даже не вздрагиваю, когда в меня вставляют прохладный от смазки датчик и начинают водить им из стороны в сторону. Не очень приятно, но сейчас мне все равно, я вся целиком и полностью нахожусь в ожидании, не моргая вцепившись взглядом в экран.

Господи, как же я хочу, чтобы Дубровина ошиблась.

— Так, ну внематочной беременности точно нет, плодное яйцо, как и положено, закреплено в матке. — Узистка неспешно вращает датчик. — А вот, собственно, и оно. Видите? Маленькая темная точка. Вот здесь.

Вижу. Только от этого мне становится еще хуже.

— А вот это, — ласково произносит специалист, — его сердцебиение. Все хорошо. Малыш развивается…

— Какой срок? — едва шевелю пересохшими губами.

— Приблизительно пятая неделя, шестая. ХГЧ даст более достоверную информацию, но уже пора вставать на учет.

Хватаюсь за хрупкий росток надежды:

— Это ошибка... Да-да, наверняка ошибка! Не может быть пять недель. Тогда, в бане, он не... в меня... — давлюсь стыдом. Как это унизительно — пытаться оправдаться перед чужим человеком в таком интимном вопросе. Со стороны я выгляжу девицей как минимум неразумной, как максимум — имеющей беспорядочные половые связи. Боже, я сейчас сгорю! И все же продолжаю цепляться за призрачный шанс: — Пожалуйста, посмотрите внимательнее, никак не может быть пять недель, это, наверное, что-то другое. Киста или еще что... — кажется, я несу полный бред, но только он один и стоит сейчас между мной и ужасающей необходимостью принятия факта.