Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

Рыкнув сдавленное ругательство, он сбрасывает меня с коленей на диван и, не позволяя оправиться, сразу придавливает своим горячим телом сверху. Ахаю, когда его внушительная эрекция врезается мне между ног, и запрокидываю голову, ловя на подбородке низкий стон Хакима. Черт возьми. Даже через преграду плотной джинсовой ткани, ощущения все равно слишком сильные. Давление такое мучительное, что я цепляюсь за его предплечья и, тяжело дыша, стискиваю ткань рубашки в кулак.

И в этот момент Айдаров впивается в мои губы агрессивным поцелуем, окончательно лишая и себя, и меня пути к отступлению.

Выгибаюсь навстречу, крепче стискивая его мускулистые предплечья, и теряю стон поражения, который Айдаров с жадностью проглатывает, награждая меня победным рыком. Я взволнована, возбуждена и растеряна одновременно. Этот поцелуй слишком горячий, первобытный и требовательный. И чем яростней он трахает мой рот своим языком, с остервенением зарываясь пальцами в волосы, тем сильнее разгорается вкус его мужественности. Острый, как кайенский перец, и терпкий, как плитка горького шоколада.

Оторвавшись от моих распухших влажных губ, Айдаров утыкается в мой лоб своим, сжимая мои волосы крепче.

— Ненавижу тебя, ведьма, — выдыхает он хрипло мне в губы и толкается бедрами, вырывая из моего горла жалкий прерывистый писк. — Всю душу мне вымотала.

— Ты можешь трахнуть меня, ненавидя. — Облизываю губы, немного опьяненная происходящим. — Я не против.

Пытаюсь улыбнуться, но у меня не выходит. Он каждый раз трахает меня так, будто ненавидит. Хотя почему будто?

Но сегодня все иначе. Мы живые. Мы есть здесь и сейчас. Горячие. Взволнованные. Желающие большего. Я чувствую это. И хочу, чтобы он тоже почувствовал и отпустил то, за что столько лет корил себя. Мы имеем право жить дальше, и прямо сейчас я хочу ему это показать.

Мгновение я еще спорю сама с собой, неуверенная в правильности своих действий, но все же перемещаю дрожащие пальцы на верхние пуговицы рубашки и принимаюсь расстегивать их.

Тяжело сглатываю, пытаясь дышать ровно.

Делать это под его взглядом оказывается не так-то просто. Меня пугает это затишье и то, как Айдаров смотрит на меня, крепко стиснув челюсти. Кажется, он даже не дышит. И все же… не отталкивает. Но и облегчать ситуацию не собирается.

— Поцелуешь меня? — Нервная улыбка дергает уголки моих губ. Все так странно… и сложно.

Глаза Айдарова становятся дикими по мере того, как я расстегиваю рубашку и изредка поглядываю на него, борясь с дрожью в пальцах, словно боюсь его реакции. Боюсь, но все равно продолжаю делать то, что заставляет тело напротив приходить в такое напряжение, что становится действительно страшно. Что будет, когда то, что он сдерживает, прорвется наружу?

Блин. Надеюсь, я не пожалею… Но моя мысль обрывается, когда Айдаров теряет терпение, встает на колени и практически одним рывком стягивает с меня толстовку, а за ней и джинсы. Я задыхаюсь от его несдержанных движений. Кажется, он готов даже сломать мои кости, если какая-то тряпка не подчинится ему и будет мешать раздевать меня. И я молюсь, чтобы ничто не помешало, как, например, эта пуговица, которая только что отлетела в сторону, а теперь катится со звоном по полу.

И вот я лежу под ним и пытаюсь выдержать голодный взгляд Хакима, которым он буквально прожигает мое полуобнаженное и дрожащее тело. Еще немного, и мои трусики с лифчиком просто вспыхнут и истлеют. Прямо на мне.

Глава 55

Глубоко втянув воздух, Хаким нависает надо мной широкой грудью, упершись руками в подлокотники дивана. Кажется, одним движением он забрал весь воздух из моих легких, одним своим обнаженным видом спровоцировал чувственную дрожь скрутиться вихрем внизу живота. И я стараюсь не смотреть на темную поросль на его мужественной груди, которая всегда действовала на мои гормоны странным образом…

— Какая же ты ведьма, Алевтина. — Он наклоняет голову и прикусывает мое плечо, вынуждая громко вскрикнуть.

— Черт возьми, мне больно! — на одном дыхании.

— Это то, чего ты заслуживаешь, — рычит он, вновь вонзая зубы в мою кожу, чтобы процарапать горячую дорожку до вздымающейся груди. И этого оказывается достаточно.

— Боже, — сипло срывается с моих губ, и, прикусив нижнюю, я выгибаюсь, позволяя Айдарову прихватить ртом скрытый кружевом лифчика сосок и втянуть в самое пекло.

Не прекращая посасывать мою грудь, Айдаров, словно разозлившись, рывком стягивает лиф вниз, обнажая вершинки напряженных пиков для требовательного языка, и начинает еще агрессивней по очереди сосать их, чередуя с рычащими укусами. В то время как я пытаюсь справиться с атакующими меня эмоциями. Но, видимо, ему мало моего извивающегося тела, и Хаким перемещает крупные ладони на мою талию, сдавливает так, что я еще больше выгибаюсь и со стоном цепляю его за волосы, притягивая ближе к своей груди. Не хочу, чтобы он останавливался. Ни на минуту. Даже на секунду. Сейчас я зависима от него. Как и он от меня…