Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

Прорычав что-то невразумительное, Хаким соскальзывает горячим ртом ниже, перемещая жадные ладони на распаленную грудь. Сжимает их до искр перед глазами и добивает гортанным стоном. Меня всю трясет, пока это животное царапает зубами подрагивающий живот, а после устраивается между моих бедер и раздвигает их шире.

А когда до меня доходит, что он собирается сделать, дрожь страха врезается в мой затуманенный желанием мозг и на мгновение отрезвляет его.

Инстинктивно дергаюсь, задыхаясь и приподнимаясь на локтях. Но в следующее мгновение вскрикиваю от острой боли, не сразу осознав, что этот козел укусил меня за внутреннюю часть бедра.

— Прекрати меня кусать, — шиплю прерывисто, не в силах подавить вспыхнувшее раздражение.

Хаким поднимает голову и направляет на меня обезумевший штормовой взгляд.

— Еще раз дернешься, и я тебя сожру.

Мрачное обещание оказывает на мое тело такой эффект, что я готова возненавидеть его за это. А затем Айдаров как ни в чем не бывало снова устраивается между моих ног, вынуждая испуганное сердце колотить по ребрам.

— Я не... — Нервно сглатываю, чувствуя, как румянец обжигает щеки и грозит задушить. — Ты можешь… не делать… этого. Пожалуйста. Я не готова… к такому.

Но это последнее, что у меня получается выдавить, потому что Айдаров как истинный мудак резким движением отодвигает шелковую полоску трусиков и бесцеремонно вставляет в меня палец.

Я проглатываю жалобный стон, а потом мое лицо искажает гримаса болезненного удовольствия.

— Ты сама пришла сюда. — Он медленно вынимает палец и тут же вводит обратно, провоцируя нежную плоть принять его грубость. — Я дал тебе возможность уйти, но ты залезла ко мне на колени и терлась этой маленькой задницей, — он сжимает мою ягодицу, и я всхлипываю, — о мой член как последняя шлюшка. — Пульс так громко стучит по венам, что я почти не слышу того, что говорит Айдаров. — Не строй из себя целомудренную деву, Олененок. Ты испорченная до мозга костей. Такая же грязная, как я.

Хаким добавляет второй палец, и мои глаза закатываются, а последняя нить разговора размывается от тяжелой волны возбуждения. Обычно во время секса этот мужчина до жути молчалив, но сегодня он решил трахнуть меня и словесно. И он подтверждает мои подозрения.

— Поэтому я буду делать все, что посчитаю нужным. — Его горячее дыхание впивается в мои чувственные складки, когда Айдаров прижимается носом к внутренней поверхности бедра и делает глубокий вдох, провоцируя ком стыда мгновенно впиться жаром в горло и лишить меня способности говорить из-за частых рваных вздохов. Я вся дрожу. Особенно когда утробный рык обжигает кожу одновременно с тем, как Айдаров щетиной царапает путь к самой сердцевине. — Я буду делать все, что это тело требует от меня каждый раз, когда чувствует поблизости мой член.

А в следующее мгновение его горячий рот накрывает мой клитор, и я со стоном откидываю голову назад, окончательно теряя возможность контролировать свое тело.

Единственное, на что я способна, — это задыхаться от горячего скольжения его языка по моим складкам и клитору, а еще сходить с ума от стонов, которые вибрируют в дрожащем горле каждый раз, когда к языку Айдарова присоединяются длинные пальцы.

Чувство стыда все еще пытается взять верх, но оно проигрывает моему истинному желанию, которое Айдаров с легкостью вытягивает из меня, словно факир, заставляющий кобру подняться из корзинки.

Ведомая странной потребностью посмотреть на него в процессе поедания моей киски, поднимаю голову и едва ли не пищу от новой волны смущения, когда вижу темную голову, зажатую между моих ног. Все это слишком… неправильно. Грязно. И чертовски хорошо…

Меня еще никто не ломал таким способом. И я совру, если скажу, что мне не нравится. Ощущения совершенно новые. Пугающие и одновременно необходимые. Я с трудом удерживаюсь от желания схватиться за его непослушные кудри и сильные прижать этот жадный рот к чувственной плоти. Боюсь, что я просто не выдержу…

Словно почувствовав мой взгляд, Хаким смотрит на меня практически черными от похоти глазами и в этот момент, словно голодное животное, всасывает мой клитор, после чего демонстративно выпускает напряженный комочек и облизывает влажные губы. Господи… Это все, о чем я успеваю подумать до того, как он толкает в меня два пальца и, загнув их внутри изнывающей сердцевины, вновь захватывает клитор в плен горячего рта. И так по кругу. Вытаскивает, толкает обратно и сгибает, усиливая языком давление снаружи. Его движения такие интенсивные, что в итоге я зажмуриваюсь, свожу бедра сильнее и впиваюсь зубами в нижнюю губу, чтобы не сорвать горло от поднимающегося из глубин удовольствия.

— Не прячься, блядь, от меня.

Его голос — это первобытное главенство.

И в этот момент Айдаров порывается грубо сорвать мои трусики, выбивая из моего рта пораженный вздох, правда, первая попытка оборачивается провалом, и тогда он разрывает их в клочья прямо на мне, оставляя болтаться на талии как личный трофей завоевателя.

Господи…

Какого хрена все, что ни делает этот извращенец, возбуждает меня как какая-то гребаная магия?