Бурный финиш

Моя сестра Луиза жила в огромном аристократическом особняке возле Элгина – дом был такой же большой, как и наш, и так же плохо отапливался. В свое время она сильно порадовала родителей, удачно выйдя замуж, но лишь после женитьбы обнаружила, что муж удивительно скуп. Учитывая ее нынешние расходы, ей было бы куда уютнее в коттедже на две семьи в Пекеме. Когда я был маленьким, она дарила мне на Рождество эврименовские издания классики. Теперь подарки прекратились. Но даже учитывая все это, когда я утром навестил ее, – а приехал я вечером, когда она уже легла спать, – было ясно, что кое-что от прежней Луизы уцелело. Мы смотрели друг на друга, как на незнакомцев. Мы не виделись семь лет, и она выглядела гораздо старше своих сорока трех лет. Но глаза ее были ясными, а улыбка радостной.

– Генри, младший братец… Как я рада…

Я поверил – и тоже обрадовался. Внезапно визит перестал быть тяжкой обузой. Я провел с ней весь день. Рассматривал старые фотографии, играл в китайские шашки, которым она в свое время меня научила, и слушал ее рассказы и о троих сыновьях, сейчас находившихся в школе-интернате, и о том, какая была плохая тетеревиная охота этой зимой, и о том, как ей хотелось бы побывать в Лондоне после десятилетнего перерыва. Она просила меня о маленьких услугах, поясняя, что дорогой Джеймс будет недоволен, если она снова обратится к нему, а у служанок и так хлопот полон рот. Я приносил разные предметы, упаковал посылку, убрал комнату, наполнил горячей водой грелку и нашел пропавшую зубную пасту. После этого она попросила меня, раз уж я так любезен, разобрать ее аптечку.

В аптечке лекарств было на самую настоящую аптеку. Сестра с удовлетворением отметила, что половина лекарств ей уже ни к чему. Она разобрала коробочки и флакончики на две кучки и попросила меня одну отправить в мусорную корзину. Послушно взяв пригоршню коробочек, на одной из них я заметил надпись: «Коновид» с пояснением, для чего эти таблетки. Я не сразу сообразил, что это, но, поняв, выудил коробочку из корзины и заглянул внутрь. Там в фольге были еще таблетки. Я разорвал квадратик и посмотрел на розовую пилюлю.

– Тебе они больше не нужны? – спросил я у Луизы.

– Конечно нет. После операции они мне ни к чему.

– Ясно. А можно я их возьму?

– А тебе-то они для чего?

– Не будь наивной, Луиза…

– У тебя завелась подружка! – рассмеялась Луиза. – Ну тогда, конечно, бери их на здоровье. У меня где-то есть полная коробка. Может, в верхнем ящике… Да и в ванной должны быть еще таблетки…

Я набрал таблеток и наполнил ими доверху большой коричневый флакон примерно тех же размеров, что тогда привез Патрик. На флаконе был ярлык с указанием, как использовать пенициллиновую микстуру при детских ангинах. Луиза с интересом смотрела, как я тщательно вымыл флакон, высушил его перед электрическим камином, а потом доверху наполнил таблетками и, прежде чем завинтить крышку, заткнул флакон ватой.

– Женишься? – спросила она. Точь-в-точь как Алиса.

– Не знаю. – Я поставил на место приведенный в порядок ящик с лекарствами и добавил: – Только не говори маме.

Наконец настала среда. Я приехал в Гатвик за час до прибытия первой лошади. Даже появление Билли и Альфа не испортило мне настроения. Мы погрузили лошадей без осложнений и быстрее обычного, тем более что два коневода прислали своих конюхов и те на сей раз были рады нам помочь.

Появился и Саймон с какими-то понадобившимися в последний момент бумагами. Он осторожно вручил их мне в офисе авиакомпании, услугами которой мы пользовались, и сказал:

– Доброе утро, Генри.

– Доброе утро.

Прорехи в наших взаимоотношениях трудно было залатать в половине восьмого утра в присутствии зевающих летчиков и служащих фирмы. Я взял бумаги, кивнул и, поколебавшись, пошел к самолету, который должен был доставить меня в Милан.

За спиной послышались шаги. Кто-то подбежал и взял меня за рукав:

– Лорд Грей, вас к телефону, это срочно.

Я взял трубку, выслушал звонившего и, сказав: «Да, конечно», медленно положил ее. Я знал, что на моем лице появилась гримаса боли.

– Что случилось? – спросил Саймон.

– Мой отец… он умер ночью. Его только что обнаружили…

В офисе воцарилось ошеломленное молчание. Саймон смотрел на меня с большим сочувствием:

– Мне очень жаль…

Я сразу же отозвался с привычными для наших прежних отношений интонациями:

– Мне надо ехать домой.

– Конечно-конечно.

– Но лошади погружены и, кроме Билли…

– Я поеду. – Саймон показал свой паспорт.

Это было лучшее решение. Я вынул из кармана флакончик, написал на нем черной шариковой ручкой: «Габриэлла Барзини, сувенирный киоск, аэропорт Мальпенса» – и сказал:

– Ты не передашь это девушке, которая продает сувениры в киоске в аэропорту? Скажи также, что я не смог приехать и обо всем напишу в письме.

– Передам, – кивнул Саймон.

– Не забудешь?

Он улыбнулся своей обычной улыбкой:

– Конечно нет, Генри! Я обязательно передам и твои слова, и этот флакон.