Бумажный тигр (II. Форма)

Лэйд попытался втянуть в раздавленную грудную клетку воздух, но кружившей в нём пыли было так много, что он захлебнулся, извергнув на пол горькую жёлчь вперемешку с песком и мелкой древесной трухой. С вбитого в стену деревянного шипа ему усмехнулось треснувшей зубастой пастью освежёванное тельце мёртвого крота.

Так тебе и надо, казалось, хотело сказать оно, весело щурясь тусклыми, давно высохшими в глазницах, глазами. Так тебе и надо, самодовольный старик, возомнивший себя тигром.

Пульче оказался быстрее, чем он помнил. Гораздо быстрее. А может, тихо квакнула болотным пузырём где-то ближе к затылку тоскливая мысль, это не он сделался быстрее, а ты сам стал медленнее…

Уилл! Лэйд судорожно приподнял свою стонущую утробу, набитую осколками стекла и мусором, чтобы бросить взгляд в его сторону. И увидел — бледного, вжавшегося в стену, с губами, открытыми в крике, которого так и не последовало.

Дурак, подумал Лэйд устало. Сущий дурак. У него был шанс, если бы он сразу бросился к двери. Может, выгадал бы себе секунду или две. А сейчас, уже, конечно, поздно. Пусть даже Пульче делает вид, будто не замечает его, ему хватит одного прыжка, чтобы сбить с ног бегущую жертву и мгновенно её раздавить, как паук давит в своих смертоносных колючих объятьях муху. Раздавить и…

Пульче отшвырнул в сторону трость Лэйда, лежавшую у него под ногами. Брезгливо, как смахивают со стола зубочистку после трапезы.

— Знаешь, Тигр, — доверительно произнёс он, — Я бы хотел сказать, что с перерождением всё человеческое, что прежде было во мне, угасло и растворилось. Но магия Левиафана, должно быть, иногда даёт сбой. По крайней мере, сейчас я ощущаю некоторые типично человеческие чувства. Например, глубокое удовлетворение, неизвестное примитивным кровососущим паразитам. И ещё предвкушение.

Лэйд попытался сплюнуть хрустящий на зубах сор, который втягивал вместе с воздухом, но воздуха в лёгких хватило лишь на короткий выдох, от которого по подбородку потекла горячая слюна, перемешанная с рвотой.

— Не будь… дураком, — выдавил он через силу, — Ты… заперт тут. Какой… прок…

Пульче склонил свою раздувшуюся голову, сделавшись задумчивым, но не по-человечески, а на манер насекомого, как задумчив может казаться богомол, устроившийся поутру на листе.

— Верно. Но неужели ты думал, что я забыл об этом? Да, ты запер меня здесь навечно, но теперь это, по большому счёту, уже ничего не меняет. Напротив, в этом даже есть некоторая ирония. Тот скудный чертог, который ты оставил мне, теперь будет и твоим домом, Лэйд. Мы разделим его на двоих — тюремщик и его пленник. Чёрт возьми, из этого могла бы получится забавная романтическая новелла во вкусе публики…

Пульче навис над Лэйдом — восемь футов треснувшей увечной плоти, истекающей вперемешку человеческой лимфой и секрециями насекомого. Сухой зазубренный хоботок мелко дрожал, точно сдерживая нетерпение, на его острие Лэйд разглядел бесцветную мягко поблёскивающую жидкость. Возможно, это что-то вроде наркоза, подумал он отстранённо. Возможно, я даже не почувствую боли, когда эта штука вонзится в меня, с лёгкостью распоров кожу…

Уилл всё так же стоял поодаль. Широко раскрывший глаза, парализованный страхом, он не выглядел источником опасности — Пульче безразлично обошёл его по дуге, точно предмет мебели. Нарочно пренебрежительно.

— Ты всего лишь блоха… — пробормотал Лэйд сквозь зубы, — Жалкий никчёмный паразит, которого остров в насмешку наделил непомерной силой. Блоха, возомнившая себя хищником. Никчёмный мелкий паразит.

Пульче попытался улыбнуться, отчего в его пасти захрустели костяные наросты.

— Ну-ну. Неужели ты столь наивен, Тигр? Неужели ты в самом деле полагаешь, что сможешь уязвить меня своими оскорблениями так сильно, что я потеряю выдержку и подарю тебе мгновенную смерть? Тёплая кровь наделила меня силой, но недостаточно опьянила, чтобы я утратил остатки здравомыслия. Не беспокойся, ты не умрёшь, Лэйд, мой добрый друг. Отныне твоя жизнь — самая большая драгоценность во всём моём доме. Драгоценность, о которой я буду искренне заботиться. Видишь, не такое уж я и жестокое насекомое, каким ты хочешь меня видеть…

Дышать было больно, на каждом вздохе его собственные рёбра превращались в раскалённые стальные прутья, о которые обжигались лёгкие. Но всё-таки он дышал. Дышал — и мог думать.

У него нет оружия. Трость где-то далеко, вне поля зрения, нелепо думать, будто Пульче даст ему хотя бы один шанс добраться до неё. Одно излишне резкое движение — и кажущаяся обманчиво тонкой лапа мгновенно сломает ему руку. Возможно, если бы Уилл нашёл способ его отвлечь…

Однако уповать на это не стоило. Судя по тому, как Уилл вжался в стену, боясь дышать, он не помышлял сейчас о том, чтобы обратить на себя внимание огромного кровососа, напротив, молился о том, чтоб этого не произошло. Значит, надо рассчитывать лишь на себя. Как обычно — только на самого себя… Что ж, тигры никогда не охотятся стаей.

Пульче склонился над Лэйдом и мягко, почти нежно, провёл своим зазубренным жалом по его бедру — омерзительная пародия на человеческую ласку.