Бумажные девочки

У Кетта перехватило дыхание. Источник шума находился совсем рядом, в верхней части лестницы. Он колебался, держа дубинку у плеча, приготовившись врезать со всей силы.

Удар-удар.

Нет, такие звуки не могли доноситься из пустой квартиры.

Сделав глубокий вдох, Кетт пробежал последние ступеньки и распахнул дверь наверх.

– Полиция! – взревел он.

Ответа не последовало. В узком коридоре – никого, но еще совсем недавно здесь кто-то был. Принюхавшись, Роберт уловил отчетливый резкий запах немытого мужского тела.

– Брендон? Брендон Уокер? Если вы здесь, не прячьтесь. У меня есть дубинка, и я не собираюсь играть в прятки.

Никакой реакции.

Кетт вошел в ближайшую дверь и оказался в совершенно пустой гостиной, если не считать матраса с грязными простынями и полной пепельницы. Если у него еще оставались какие-то сомнения, то они развеялись, когда он смотрел на дым, все еще поднимавшийся над пепельницей.

– Брендон, – произнес Роберт. – Я видел твою фотографию, и здесь едва ли много мест, где можно спрятаться.

Он прошел по коридору и заглянул на крошечную кухню. Только шкафчики, в пустом холодильнике – полпинты молока.

– Мест остается все меньше, Брендон, – сказал Кетт, поудобнее перехватывая дубинку. – А у меня заканчивается терпение.

Он никого не нашел – ни в желтовато-зеленой ванной комнате, ни в просторном буфете. Оставалась спальня. Роберт заглянул в дверную щель, нахмурился – и вошел. Пусто, если не считать комода, стоявшего у дальней стены, и разбитого зеркала напротив окна.

Старший инспектор вздрогнул, почувствовав неожиданный сквозняк.

– Какого… – пробормотал он.

Подошел к окну и попробовал ручку, но она даже не пошевелилась. Приложив ладони к стеклу, Роберт разглядел пивную напротив и сидевшую у окна Сэвидж. На коленях у нее подпрыгивала Мойра. Констебль с облегчением посмотрела на него, а потом у нее на лице появилось смущение, когда Кетт демонстративно пожал плечами.

Он ушел, еще раз быстро осмотрев квартиру, но ничего не обнаружил, если не считать сладковатый запах. Здесь определенно кто-то побывал. Проклятье, как этот человек мог выбраться из квартиры? Он находился здесь непосредственно перед приходом Кетта, может быть, в тот момент, когда тот беседовал с Сэвидж в пивной… Роберт выругался. Он не только нарушил правила расследования, но и умудрился потерять подозреваемого – ему не удалось найти никаких свидетельств пребывания в квартире девочек-газетчиц.

Кетт сложил дубинку, засунул ее обратно в карман и подумал, успеет ли он уйти до того, как появятся полицейские. В таком случае он их впустит, и они официально обнаружат, что в квартире пусто. Роберт вернулся в коридор, но остановился, когда снова услышал шум.

Удар.

Ни люка, ведущего на чердак, ни самого чердака Кетт не нашел – крыша была слишком низкой. Пол, покрытый ламинатом, находился прямо над магазином. Вероятно, это птицы разгуливают по крыше, решил Роберт. Или, может быть, стук доносился от фургона, доставившего в магазин товар…

Однако шумели где-то совсем рядом.

Словно за соседней дверью.

Роберт вернулся в спальню, и его взгляд остановился на комоде, слишком маленьком, чтобы в нем мог поместиться человек, в особенности такой массивный ублюдок, как Брендон. Когда Кетт выдвинул ящик, тот оказался пустым.

И тут он снова почувствовал сквозняк, от которого у него появилась гусиная кожа.

Внезапно Роберт все понял. Схватив комод за углы, он рванул его на себя. И пробормотал:

– Будь я проклят…

В стене он обнаружил дыру шириной в два фута, с зазубренными кирпичами и кусками бетона по краям. Внутри было пусто и темно – именно отсюда шел призрачный поток холодного воздуха.

Кетт сделал глубокий вдох и потер лицо. При обычных обстоятельствах он не стал бы соваться в такую дыру, но ситуация вышла из-под контроля – ведь он же предположил, что две одиннадцатилетние девочки связаны и лежат с кляпами во рту по другую сторону стены. Две девочки, над которыми склонился Брендон Уокер, чтобы задушить их, а они делали свои последние вдохи…

– Будь я проклят, – прорычал он, снова открывая дубинку, а другой рукой включая фонарик на телефоне. Наклонился, посветил фонариком в дыру и увидел такую же спальню – только в ней царила темнота.

– Брендон Уокер, если ты здесь, я считаю до трех. И если успею дойти до трех, то, клянусь, ты покинешь это место на носилках. Один.

Стараясь двигаться тихо, он засунул в дыру руку, потом голову. Кирпичи впивались в кожу, цеплялись за ремень, но нога наконец натолкнулась на комод, стоявший с другой стороны, и ему удалось протиснуться внутрь. Кетт со стоном упал на пол, вскочил на ноги и вытер пот со лба.

– Два, – произнес он, перехватывая дубинку, которую ему не терпелось пустить в ход.

Этот парень по-настоящему вывел его из себя.

В спальне оказалось пусто. Роберт вышел в коридор, в конце которого виднелась другая дверь. Здесь было слишком темно, сквозь заколоченные окна совсем не проникал свет. Маленький фонарик пытался пробить тьму, но оказался бессильным перед ее глухой стеной.

В ванной комнате пусто. Как и в просторном шкафу. И на кухне.