Букелларий

Кузнец как раз ковал серп. Завидев меня, сразу отложил его. Уверен, что за серп рассчитаются бартером, скорее всего, зерном, причем в конце лета, когда соберут урожай, а я плачу наличкой, о чем знает уже весь Бордо и окрестности. Выслушав, что надо выковать для меня, надолго задумался. Судя по собравшимся на лбу морщинам, мыслительный процесс был предельно сложным.

— Двадцать пять денариев за два комплекта и подковку, — натужно выдохнув, объявил кузнец.

— Договорились, — согласился я.

Он сразу добавил черные криво-овальные куски древесного угля в горн, засунул в них восемь неправильной формы брусков мягкого железа, после чего взялся за деревянную рукоятку мехов и начал качать их. Меха тихо поскрипывали и словно бы облегченно выдыхали, выпуская в горн воздух через сопло.

— Где ты научился считать? — поинтересовался я.

— В школе при храме, — ответил кузнец. — Одну зиму ходил в нее, отец заставил. Научился читать Библию, писать свое имя и считать до ста. Больше мне и не надо.

Видимо, церковь взяла на себя заботу о просвещении населения, а заодно укрепляла в вере прихожан.

— Серп на заказ делаешь? — задал я следующий вопрос, чтобы поддержать разговор.

— Да, крестьяне из деревни с того берега заказали. У них было два, один сломали, — рассказал он.

— Два серпа на деревню?! — удивился я. — Наверное, пара дворов всего?

— Нет, семнадцать, — сообщил кузнец. — Больше иметь им не по карману.

— А какие у вас здесь урожаи? — продолжил я допрос.

— Сам-три. Редко у кого сам-четыре на очень хороших почвах или в монастырях, где плуг с железным лемехом и упряжку из двух-трех пар волов, с помощью которых пашут глубоко и даже целину поднимают, — рассказал он. — А в Константинополе какие?

— Чуть лучше — иногда сам-пять бывает, но только у богачей, имеющих много рабов, инвентаря и тяглового скота, — дал я данные моей прошлой эпохи.

— У нас богачи раздают наделы сервам (серв — раб на латыни) и вилланам (поселенец), а чем они будут пахать — не их дело, лишь бы оброк вовремя платили и барщину отрабатывали, — сообщил кузнец.

— А какая разница в правах между вашими сервами и вилланами? — спросил я, предположив, что явно не та, какая будет через четыре века, когда я был неподалеку.

— Серв — собственность владельца земли, который что хочет, то с ним и сделает, а виллан — свободный человек. По какой-то причине остался без земли, скорее всего, младший сын, вот и арендовал участок у богача. В оплату должен отдать часть урожая, обычно треть, или скотину, или отработать — как договорятся. А не договорятся, уйдет к другому землевладельцу, — рассказал он.

— А свободные крестьяне со своей землей есть? — задал я следующий вопрос.

— Конечно, есть! Говорят, что больше половины, — сообщил кузнец с нотками возмущения, будто я предположил дикую ересь.

Значит, феодализм пока пробуксовывает на территории Аквитании.

— Серп ты для деревни сервов ковал? — спросил я, чтобы убедиться в этом.

— Нет, для свободных, — ответил он.

Значит, не так уж и плохи дела у феодализма: скоро всех превратит в сервов.

— Как подкую лошадей, так и поедешь домой? — в свою очередь поинтересовался кузнец.

— Сперва надо дождаться, когда седло изготовят, — ответил я.

— А-а, это для тебя ищут шерсть лосиную, — припомнил кузнец.

— Да, — подтвердил я. — И раба надо купить или слугу нанять. Никак не найду подходящего. Предлагают стариков, а мне нужен юноша, чтобы быстро всё делал.

— Я поспрашиваю, может, кто согласится, — пообещал он. — У меня за день много народа бывает.

Железо в горне раскалилось, и кузнец начал ковать подкову для передней ноги вьючном мерине. Пусть поэкспериментирует на нем, чтобы с боевым конем лучше справился. Первая получилась не совсем такой, как я хотел. Объяснил, что и как подправить. После чего кузнец довел подкову до ума. Я понаблюдал, как он чистит копыто, срезает ороговевшую часть, прибивает подкову. Мастер своего дела, ничего не скажешь. Затем повторили с подковой для задней ноги. Эту он сделал быстрее.

Хоть и говорят, что можно вечно наблюдать, как течет вода, горит огонь и работает другой человек. Второй и третий процессы мне быстро надоели, поэтому решил прогуляться к реке, посмотреть на первый. К тому же, не буду лезть под руку кузнецу. Заметил, что его уже начали раздражать мои советы.

На реке никого не встретил, поэтому прошел по берегу вниз по течению, вернулся к городу и направился к кузнице, потому что солнце уже зашло. Обе мои лошади были подкованы, и кузнец опять делал серп. Убедившись, что работа выполнена, как надо, заказал еще один комплект подков и в оплату первого и авансом за второй отдал золотой солид.

— А денариев нет? — с надеждой спросил кузнец.

— Где я тебе полсотни наберу?! — возмутился я.

— И то верно, — печально согласился он. — Ладно, железа и угля куплю на него. На год запас будет.

Некоторым так мало надо для счастья!

6