Будь проклята страсть

Вечером, когда Эрмина ушла домой после ужина, Ги устроил охоту на пауков. Он чувствовал в себе некую перемену. Глаза его жгло, им владело какое-то возбуждение.

   — Франсуа, где лампы? Неси большую, большую.

Они пошли наверх. Слуга шёл впереди с двумя лампами. Все окна и ставни были уже закрыты. В первых трёх спальнях они обнаружили только нескольких долгоножек.

   — Убей её, Франсуа, убей! — кричал Ги при виде каждой.

Если насекомое убегало от слуги, он давил его сам. Потом они пошли в большую гостиную. Ги торопливо вошёл, встряхнул шторы, и тут же оба увидели двух толстых пауков, бегущих прятаться за зеркало над камином. Франсуа бросил взгляд на хозяина, тот не отводил от зеркала взгляда. Свет лампы придавал его лицу странное выражение.

   — Я сниму зеркало, месье. Оно не очень большое.

   — Нет, нет, ты можешь его разбить. Наверху на нём герб семьи Ле Пуатвенов. Это работа одного мистика.

Внезапно он обернулся к слуге.

   — Придумал, мы устроим им западню! Вот здесь... — Он выдвинул кровать из ниши и вошёл в неё.

   — Теперь, Франсуа, мне надо спрятаться. Возьми вон то чёрное покрывало. И занавесь меня.

Франсуа занавесил хозяина.

   — Вот так, вот так. Теперь посвети лампой за зеркало. Я приманю их.

И он принялся негромко напевать.

Франсуа оглянулся на занавешенную нишу, чувствуя, как у него колотится сердце. Из темноты доносился дрожащий, пугающий голос хозяина:

   — Чего стоишь, Франсуа? Действуй, действуй!

   — Слушаюсь, месье.

Он поднёс лампу к краю рамы зеркала. Пауки вскоре выбежали и устремились к нише, за покрывало. Франсуа услышал громкий голос хозяина:

   — Я убил их, Франсуа! Обоих. Смотри. Смотри!

Раздался звенящий смех, и хозяин вышел из ниши, причудливо обмотанный покрывалом, неся дохлых пауков в его сгибе.

   — Дай блюдце. Ха! Скормим их рыбам, да, Франсуа?

   — Да?

Они спустились в тёмный сад. Франсуа шёл впереди с лампой, его хозяин, посмеиваясь, нёс пауков. Когда подошли к рыбному садку, Ги бросил пауков в воду и пристально воззрился туда.

   — Где они, Франсуа? А, смотри! Один исчез. Молодец, рыбка. И того тоже — смотри. А больших не едят. Мы совершили ошибку, Франсуа: бросать туда больших было не нужно. У них есть железы с ядом. Видишь, рыбы их не трогают. Как думаешь, они учуяли яд? Вполне возможно. Это опасные твари, у них сильные клешни и яд, которым они брызжут из желёз. Да...

Внезапно он показался совершенно изнеможённым.

Франсуа сопроводил его к дому. У подножия лестницы сказал:

   — Месье не станет сегодня очищать от пауков свою спальню?

   — Нет, Франсуа. Я очень устал. Лягу в какой-нибудь другой спальне.

   — Я помогу вам раздеться.

   — Да, Франсуа... устал... Мы изловили их, так ведь... так... устал.

На другое утро Ги проснулся поздно и лежал, прислушиваясь к звукам в доме и в саду. Солнечный свет, пробивающийся сквозь вьюнок за окном, разукрасил стену рядом золотых медалей. Вдалеке кто-то рубил дрова. Двигаться не хотелось. Эрмина, говоря вчера вечером о поездке в Клермон-Ферран, держалась как-то таинственно. Он догадался, что там дело пахнет любовной интрижкой. Что ж, все женщины одинаковы.

Ги встал, побрился, оделся и, спустясь с лестницы, обнаружил внизу Клем с почтой. Они небрежно просмотрели письма; Ги подписал контракт на публикацию «Сильна как смерть» и попросил Клементину написать длинное, сложное письмо Оллендорфу и другое Жакобу, своему адвокату.

   — Клем, напишешь? Меня что-то глаза беспокоят.

   — Само собой, Ги. Конечно.

День был безветренным, с солнечной дымкой, все звуки разносились далеко. После обеда Ги посидел, наблюдая за работой Крамуазона, потом с нахлынувшим чувством одиночества пошёл в кабинет и принялся за работу над книгой. В рассказе должен был ощущаться лёгкий оттенок горечи, и писал он спокойно, неторопливо, иногда отрываясь, чтобы дать отдых глазам.

Близился вечер, в комнате постепенно темнело. В саду пересвистывались дрозды. Раздался стук в дверь, вошла Клем.

   — Всего доброго, Ги. До четверга.

   — Клем. — Он поднялся. — Приходи завтра.

   — Но здесь нечего делать.

Она прошла в комнату.

   — Да? — разочарованно произнёс он. — Найдём что-нибудь.

   — Всю корреспонденцию мы разобрали. Теперь нужно ждать ответов Жакоба и Оллендорфа.

   — Там есть контракт на издание за границей «Сильна...».

   — Всё готово. Ты подписал его утром.

   —  Ах да. — Ги протянул к ней руки. — Всё равно приходи, ладно?

   — Приду, конечно, если хочешь, — ответила она.

   — Хочу.

   — Ладно. Утром.

   — Клем, — сказал он, — ты всегда рядом, когда нужна мне, правда?

Она улыбнулась.

   — Раз ты так находишь, хорошо.

   — Знаешь, как я нуждаюсь в тебе...

Они стояли вплотную друг к другу.

   — Это взаимно, Ги, — сказала она. — Не надо громких слов и объяснений.

   — Тем лучше.

Она бросила на него быстрый взгляд. Наступила пауза. Они смотрели друг другу в глаза. На лицо Клементины медленно вернулась улыбка.

   — Клем.

Они обнялись. Ги ощутил её прохладные губы, близость её тела.

   — Ги, я очень люблю тебя.