Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов

— Сейчас узнаем свежие новости…

Смердов переставил телефонный аппарат ближе, набрал номер.

— Слушаю… — На проводе был дежурный по МУРу.

— 33–ье беспокоит. Смердов. Привет. Что срочное по городу? У меня проблема со связью… — Подполковник держался уверенно. — Спокойно? Понял…

Смердов положил трубку.

— Считай, ничего не произошло.

Ориентировку о выстреле во время встречи делегатов никто не дал.

— Как же получилось?

— Ты же знаешь наших…

Смердов налил себе коньяка. Подвинул бутылку Голицыну.

" А ведь все могло сложиться и по иному… А теперь можно сделать и новый заход…»

Смердов выпил, отрезал ломтик лимона:

— Как будем с Субанеевым?

— Попробуем еще раз. Заменить некем. Разве тобой…

Голицын наполнил рюмку, подождал.

Он всегда медлил перед тем, как выпить первую рюмку.

Смердов подождал, несколько секунд потарабанил пальцами по столу.

— А если он откажется?

— Придется мочить. Другого не придумаешь.

Голицын выпил и снова помедлил. Сразу не бросался закусывать.

— Что с «ческой збройовкой»? — Смердов рад был перевести разговор.

— Бросил в Москва–реку.

Появились Субанеев с Волоком. Коньяк пустили по кругу.

Постепенно перешли к делу. Голицын обрисовал положение.

После сегодняшнего вокзальные менты могли насторожиться и даже предпринять

какие–то меры предосторожности. Но повышенной их активности должно было хватить ненадолго.

— Для этого нужны дополнительные силы. А откуда они возьмут? Нынешние расписаны по местам дислокации. К тому же они не дали ориентировку…

— Ну, с этим ясно. Спускают на тормозах… — Волок налил всем.

Смердов поддержал:

— Там дюжина–полторы активных розыскников. Не более. Их использывают на более главном направлении — встречи, потом проводы делегатов. Казарменное положение… Я постараюсь узнать.

Голицын поднял рюмку.

— Я думаю, стоит рискнуть снова. Как?

Волок заметил беспечно:

— Не против.

— Виталий?

— «Ческа збройовка», — Субанеев был счастлив, что все обошлось. Модель 27. Ее выпускали 50 лет назад! Во время немецкой окккупации. Можно прдставить, сколько раз из нее палили. Спусковой механизм абсолютно разношен…

— Да–а…

Волок да и Голицын со Смердовым могли рассказать больше про этот экземпляр «Чески збройовки», но промолчали.

Прошлое пистолета Субанеева не касалось.

«Меньше знаешь — дольше живешь… Это еще древние знали.Царь Соломон или еще кто–то»

— Я эту «ческу збройовку» в жизни не возьму в руки… — Субанеев замотал головой. Накачанные плечи его под пиджаком напряглись.

— Тебе никто и не даст…

Все засмеялись.

С тем и пришло облегчение.

— О! Да тут у меня мальчишник…

Люська возникла в дверях — стандартный эталон соблазнительный женской плоти, всем существом ответно отзывающейся на призывный гон самца вздымающейся грудью, поднятым лобком, ямочками под полными коленками.

— Какие мальчики…

К ее приходу успели обо всем договориться.

Дамский угодник — Виталька Субанеев сразу обо всем забыл, оживился, вскочил. Подвинул Джабаровой кресло…

Но Смердов не дал ему развернуться. Отослал Люську в зал:

— С кем там стриптизерша. И вообще, вся банда…

— Хороша девка, — Субанеев проводил ее откровенным взглядом.

Голицын утешил:

— Что наши годы?! Еще посидим с топ–моделями. Где–нибудь в Праге или на Солнечном Берегу…

Виталька вспомнил:

— На этой неделе у нас большая охота. Не забыли? Все первые персоны

соберутся. А еще иностранцы…

— Джабаровский квартирант! — напомнил Смердов.

— Будет под моим крылом…

Приятели ушли.

Навстречу им на лестнице встретилась Джабарова, она уже возвращалась.

— До свиданья, мальчики…

Смердов уже ждал ее.

— Все в порядке?

— Пока тихо. Но звери и есть звери…

— Иди сюда.

Он привлек Люську к себе. Взгляды, которые братва бросала на Джабарову, его разожгли.

— Ты сегодня — особенная. Валишь наповал.

До вечернего наплыва посетителей оставалось время. В здании было тихо. На тротуаре под окнами цокали чьи–то быстрые каблучки…

Люська слабо воспротивилась.

— Может не надо…

— Люся!..

Администраторша не теряла головы — сунула в руку ему ключ.

— Запри!

Когда Смердов обернулся, люськина юбка, аккуратно сложенная уже лежала на спинке кресла…

Глава пятая.

«АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК»

Ксения объявилась по телефону с хорошей вестью.

— По–моему я нашла свидетелей–кавказцев. Мусу и Эдика… — Звонок помощницы раздался неожиданно:

Игумнов только и сказал:

— Молодец.

— Мои приятели тусуются в кафе. Хозяин — тоже кавказец. Сергей Джабаров. Все сходится! Кафе недалеко от Арбата.

— А что Муса и Эдик?

— Я пока их не видела.

— Сам Джабаров в отъезде. Тут полно кавказцев…

— Ты звонишь из кафе?

— Из автомата во дворе. Можешь подъехать? Минут через тридцать я выйду снова. Это — «Аленький цветочек». Вот адрес…

— Еду… — Игумнов бросил трубку, крикнул Качану. — Бакланов не уехал?

— В дежурке.

Это было кстати.

— Задержи его. Ты куда сейчас?

Качан шел в автоматическую камеру хранения.

Теперь он проводил там большую часть времени. Причина была чисто личная. Его роман с новой дежурной по автокамере был в самом разгаре.

— Выемка вещей…

Старший опер не стал вдаваться в подробности.

Игумнов махнул рукой.

— Справимся вдвоем. Насчет эксперта помнишь?