Броня из облака

То есть делать ставку на самых одаренных и романтичных, развивать те профессии, в которых куется не чье-то бабло, но бескорыстное восхищение человеческим талантом и красотой, которые только и порождают ощущение, что мы живем не зря. Россия, которую мы превзошли, по крайней мере, могла сказать себе: я живу не очень свободно, не очень чисто, но время от времени поставляю миру гениев. Совлекши с себя эту обузу, на что мы вообще будем нужны? Не бросивши векам ни мысли плодовитой, ни гением начатого труда?

Чтобы одолеть преходящее, нужно работать для вечности.

Ускользающая красота

И все-таки поэзия, красота — не слишком ли воздушные, заоблачные это разговоры, когда в Ираке, в Израиле, в Чечне каждый день взлетают на воздух автомобили, а то и люди, нагруженные взрывчаткой, — «народ борется с оккупантами». Но Лондон, Мадрид, где вроде бы никто никого не оккупирует… Нью-Йорк, в конце концов!

«Чего же ты хочешь?» — взывает цивилизованный мир к террористу: если он ищет комфорта, дадим ему комфорт, если ему нужен социальный рост — откроем ему все пути. Но мы в этой книге вместо привычного вопроса «В чем здесь выгода?» будем постоянно задаваться непривычным вопросом: «В чем здесь красота?» Красота попранная и красота воплощаемая.

И в чем же? Хотя террор — устранение или устрашение соперников — так же стар, как само человечество, однако самое первое, архетипическое убийство — убийство Каином Авеля — не было вызвано корыстными мотивами: это было убийство в борьбе за близость к Богу. Вот и современный идейный террорист лично ничего не приобретает, а вдобавок и убивает большей частью тех, кто ни ему, ни пославшим его конкретно не сделал ничего плохого. Сегодняшний террор стремится не столько запугать врагов, сколько воодушевить единомышленников: противник не так уж всемогущ и всеведущ, мы-то будем покруче! Покрасивее!

Но неужели все эти героические злодейства творятся всего только ради утоления простейшей хулиганской потребности быть лучше ненавидимым, но значительным, чем маленьким и незаметным? Это сходство слишком уж внешнее — современный терроризм гонится за удовлетворением не материальных и даже не социальных, но опять-таки экзистенциальных потребностей. Потребностей в чем-то вечном и бесспорном, позволяющем забыть о жалкой участи человека в бесконечно могущественной и бесконечно равнодушной к нему вселенной. Страх ничтожности — вот сокрытый двигатель современного терроризма: современный террор порождается ущемлением не материальных и даже не социальных, но метафизических потребностей человека. Современный террорист борется не за почетное место в том или ином социуме, но за почетное место в мироздании. Точнее за красивую картину мира, в которой он не ощущал бы своей мизерности и мимолетности.

Но зачем для этого стулья (и судьбы) ломать? Рационализированным народам этого не понять. И все-таки каждому обществу, ориентированному на достижение реальных, «земных» целей, хочет оно того или не хочет, приходится вступать в состязание с романтическими идеологиями, предлагающими человеку иллюзорное участие в великих и бессмертных свершениях. И если даже гражданское общество, сосредоточившись на чисто прагматических задачах, не помнит о романтических соседях, оно все равно остается для них источником соблазна — особенно если оно окажется материально преуспевающим: самим своим свободным и комфортабельным образом жизни оно будет невольно намекать, что можно очень даже приятно прожить, не напрягаясь ради чего-то отдаленного и незримого. И тем самым делать смешными и нелепыми приносимые романтиками жертвы.