Брокен-Харбор

Я смотрел на воду, на ночь, которую приносил прилив, и вообще ничего не чувствовал. Пляж казался картинкой из старого кино, а тот юный сорвиголова — персонажем из книги, которую я прочел в детстве и кому-то подарил. Вот только в спинном мозгу и в ладонях что-то гудело — словно неслышный звук, словно сигнал тревоги, словно струна виолончели, разбуженная зовом камертона.

7

И разумеется, Дина, чтоб ее за ногу, меня уже дожидалась.

Когда видишь мою младшую сестру впервые, то прежде всего замечаешь, как она красива — настолько, что и мужчины, и женщины забывают, о чем говорили, стоит ей войти. Дина похожа на фею со старинных рисунков пером: изящная, как у танцовщицы, фигурка, белая кожа, которую не берет загар, пухлые бледные губы и огромные голубые глаза. Походка у нее такая, словно Дина парит в дюйме над землей. Художник, с которым у нее был роман, однажды назвал ее идеалом прерафаэлитов, что звучало бы более романтично, если бы он не бросил ее две недели спустя. Сюрпризом это ни для кого не стало — когда узнаешь Дину поближе, то понимаешь, что она больная на всю голову. Психотерапевты и психиатры ставили ей самые разные диагнозы, но все они сводятся к одному: моя сестра не приспособлена к жизни. Ей просто это не дано. Она может притворяться нормальной — иногда несколько месяцев подряд, а иногда даже целый год, — но для этого ей, словно канатоходцу, требуется предельная концентрация. Так что рано или поздно Дина теряет равновесие и падает — бросает очередную неквалифицированную низкооплачиваемую работу, ее бросает очередной мерзкий бойфренд — мужчины, которым нравятся ранимые девушки, обожают Дину, пока она не показывает им, что такое настоящая ранимость. В конце концов она объявляется на моем или Джерином пороге, обычно посреди ночи, и несет какой-то бессвязный бред.

Тем вечером она, чтобы не быть предсказуемой, заявилась ко мне на работу. Наш отдел находится в Дублинском замке, и поскольку этот комплекс построенных за восемьсот лет зданий, имеющих то или иное отношение к защите города, является туристической достопримечательностью, к нам может войти любой прохожий. Мы с Ричи быстро шагали по брусчатке к зданию конторы, и я укладывал в голове факты, чтобы изложить их О’Келли, как вдруг от темного угла отделилось смутное пятно и полетело к нам. Мы оба вздрогнули.

— Майки, — с яростным нажимом выпалила Дина; пальцы, напряженные, словно провода, вцепились в мое запястье. — Сейчас же забери меня. Тут все толкаются.

В прошлый раз, когда мы виделись, примерно месяц назад, у нее были длинные волнистые светлые волосы и летящее платье в цветочек. Однако с тех пор она выбрала стиль гранж: волосы выкрашены в цвет воронова крыла и подстрижены под мальчика — судя по челке, обкорналась Дина сама, — огромный драный серый кардиган прямо поверх белой комбинации и байкерские ботинки. Если Дина меняет имидж, это всегда плохой знак. Я мысленно обругал себя за то, что так долго ее не проведывал.

Я отвел ее подальше от Ричи, который пытался подобрать с брусчатки челюсть. Похоже, он увидел меня в совершенно новом свете.

— Все в порядке, солнышко. Что случилось?

— Майки, я не могу… Я чувствую, что у меня что-то в волосах — ну, знаешь, как ветер царапает волосы? Мне больно, он делает мне больно, я не могу найти… не выключатель, а кнопку, которая его останавливает.

Мой желудок превратился в твердый тяжелый комок.

— Ладно, — сказал я. — Ладно. Хочешь, немного посидим у меня дома?

— Нам надо уйти. Ты должен меня выслушать.

— Уже уходим, солнышко, только подожди секунду, ладно? — Я подвел ее к лестнице одного из зданий замкового комплекса, закрытого на ночь после дневной толпы туристов. — Посиди здесь.

— Зачем? Ты куда?

Она была на грани паники.

— Вон туда, — показал я. — Избавлюсь от напарника, и поедем с тобой домой. Это займет всего две секунды.

— Майки, мне не нужен твой напарник. Слишком тесно, как мы поместимся?

— Именно. Мне тоже он не нужен. Просто отправлю его на все четыре стороны, и можно будет ехать. — Я усадил ее на ступеньку. — Ладно?

Дина подтянула к груди колени и уткнулась лицом в сгиб локтя.

— Ладно, — сдавленно буркнула она. — Только побыстрее, хорошо?

Чтобы нам не мешать, Ричи сделал вид, что читает эсэмэски.

— Слушай, Ричи, возможно, у меня сегодня не получится к тебе присоединиться. Ты по-прежнему готов к ночному дежурству? — спросил я, одним глазом приглядывая за Диной.

Я видел, что на языке у него крутится уйма вопросов, однако он знал, когда лучше держать рот на замке.

— Конечно.

— Хорошо. Выбери летуна. Он — или она, если выберешь как-ее-там — может записать себе сверхурочные, но намекни, что с точки зрения карьеры лучше обойтись без них. Если что-нибудь произойдет, звони немедленно — даже если это покажется тебе неважным, даже если думаешь, что справишься сам, звони мне. Понял?

— Понял.

— Хотя вообще-то, даже если ничего не случится, все равно звони — я хочу быть в курсе. Звони каждый час. Если не буду брать трубку, звони, пока не отвечу. Понял?

— Понял.