Брокен-Харбор

— И это давило на вас обоих.

— Да. Когда нет денег… это ужасно. Однажды я сказала это Фионе, но она не поняла. Она говорит: «Ну и что? Рано или поздно один из вас найдет новую работу, а сейчас вы не голодаете, одежды у вас полно — дети даже не заметят ничего. Все будет хорошо». Ну, может, для Фионы и ее богемных дружков деньги не важны, но для нас, людей, которые живут в реальном мире, разница есть.

Дженни с вызовом глянула на меня, словно была уверена, что я, старик, ничего не пойму.

— И в чем разница?

— Во всем. Во всем. Раньше мы приглашали людей на ужин, а летом на барбекю, но это нереально, если вы можете угостить их разве что чаем с самым дешевым печеньем. Наверное, Фиона так бы и поступила, но я бы умерла со стыда. Некоторые из наших знакомых — конченые стервы, они бы сказали: «О боже, вы видели этикетку на бутылке? Заметили, что внедорожника больше нет? А ее одежда? Все из прошлогодних коллекций. В следующий раз они будут носить лоснящиеся треники и питаться одними гамбургерами». И все остальные стали бы нас жалеть — я бы этого не вынесла. Если мы не можем устроить все как следует, то и затевать ничего не нужно. Мы просто перестали звать гостей.

Ее лицо вспыхнуло и словно оплыло, воспалилось.

— На вечеринки у нас тоже денег не было, так что мы практически перестали звонить друзьям. Это унизительно: когда ты с кем-то нормально болтаешь, а потом тебя спрашивают: «Ну что, когда встретимся?» — и тебе приходится выдумывать какую-нибудь отговорку про то, что у Джека грипп, или еще что-нибудь. После нескольких наших отказов нам тоже перестали звонить. Я даже обрадовалась — так гораздо проще, — но все равно…

— Наверное, вам было одиноко.

Румянец запылал ярче, будто Дженни стыдилась и этого тоже. Она опустила голову еще ниже, спрятав лицо за спутанными волосами.

— Да, очень одиноко. В городе я могла бы, например, пойти в парк и встретиться с другими мамочками, но там… Бывало, я за целую неделю не перемолвлюсь ни словом ни с кем, кроме Пэта, разве что скажешь спасибо продавщице. После свадьбы мы выбирались куда-нибудь по три-четыре раза в неделю, и выходные у нас всегда были расписаны — мы были популярны. А теперь нам оставалось торчать дома и таращиться друг на друга, как паре неудачников, у которых нет друзей.

Она заговорила быстрее:

— Мы начали цапаться по глупостям, по мелочам — как я сложила выстиранное белье или на какой громкости он смотрит телик. И каждый раз это превращалось в ссору из-за денег — сама не знаю, каким образом, но так было всегда. Вот я и решила, что именно это Пэта и тревожит.

— Вы его не спрашивали?

— Я не хотела на него давить, наступать ему на больную мозоль. Потому и подумала: ладно, я окружу его красотой. Покажу ему, что у нас все прекрасно. — Воспоминания заставили Дженни вздернуть подбородок, ее глаза сверкнули стальным блеском. — В доме всегда было чисто, но тут я стала держать его в идеальном порядке — типа, нигде ни крошки, какой бы вымотанной я себя ни чувствовала. Прежде чем лечь спать, я вылизывала кухню, чтобы, спустившись к завтраку, Пэт не увидел ни пятнышка. На прогулках мы с детьми собирали полевые цветы, чтобы было что поставить в вазы. Детскую одежду я покупала ношеную на eBay — она хорошая, но, боже мой, еще пару лет назад я бы скорее умерла, чем стала одевать их в обноски. Зато благодаря этому у меня оставались деньги на приличную еду, которая нравится Пэту, — иногда я даже стейки на ужин готовила. Типа, смотри, все в порядке, мы справимся и в нищебродов в одночасье не превратимся. Ничего не изменилось.

Ричи она наверняка показалась бы избалованной принцессой из среднего класса, которая не мыслит жизни без соуса песто и дизайнерских туфель. Я же видел трогательную, хрупкую, отважную девушку, которая решила, что построила надежную крепость на берегу бурного моря, и отчаянно, обреченно сражалась, защищая подступы к ней, размахивала всем своим жалким оружием, пока поток бежал дальше, огибая ее.

— Но все было не в порядке.

— Да, совсем не в порядке. Примерно к началу июля Пэт стал еще более дерганым и… Нет, он не то чтобы игнорировал меня и детей, а просто как бы забывал о нашем существовании, потому что его мысли были заняты чем-то неимоверно важным. Он много раз говорил про шум на чердаке, даже подключил нашу старую видеоняню, но я по-прежнему не связывала одно с другим. Я просто думала: все парни обожают электронные примочки. Знаете, да? Я думала, Пэт просто пытается чем-то себя занять. К тому времени я уже поняла, что проблема не только в отсутствии работы, но… Он все больше времени проводил за компьютером или сидел наверху один, пока мы с детьми были внизу. Я боялась, что он пристрастился к какой-то извращенной порнухе, закрутил виртуальный роман или шлет кому-то эротические эсэмэски. — Дженни издала полусмешок-полувсхлип — так резко и горько, что я вздрогнул. — Ах, если бы. Наверное, мне следовало насторожиться, когда он затеял эту ерунду с видеонянями, но… Не знаю. У меня были свои проблемы.

— Неизвестный взломщик.