Брокен-Харбор

– Конор, – сказал я. – Нам нужно поговорить.

– Я хочу вернуться в камеру.

– А я хочу на свидание с Анной Курниковой. Жизнь – это боль. Знаешь, чего еще я хочу?

Конор покачал головой.

– Узнать, почему это произошло. Почему Дженни Спейн в больнице, а ее семья в морге. Может, расскажешь прямо сейчас, по-хорошему?

– У вас есть все, что нужно. Я признался. Кому интересно, почему я это сделал?

– Мне. А еще детективу Куррану. И многим другим тоже, но в данный момент тебе нужно беспокоиться только о нас.

Конор пожал плечами. Проходя мимо него, я достал из кармана пакет для улик и бросил на стол с такой силой, что пакетик подпрыгнул.

– Объясни вот это.

Конор не дрогнул, к этому он был готов.

– Какой-то значок.

– Нет, Эйнштейн, это не какой-то, а вполне конкретный значок.

Я перегнулся через его плечо, хлопнул на стол ту летнюю фотографию с мороженым и остался стоять, почти прижавшись щекой к щеке Конора. От него пахло грубым тюремным мылом.

– Это тот самый значок, который у тебя вот на этом снимке. Мы нашли его среди вещей Дженни. Где она его взяла?

Он дернул подбородком в сторону фото:

– Вон он. Она носила его. У нас у всех такие были.

– Ну нет, такой был только у тебя. Анализ фотографии показал, что изображение на твоем значке слегка смещено – точно так же, как и на этом. Остальные не подходят. Так что давай попробуем еще раз: как твой значок оказался среди вещей Дженни Спейн?

Обожаю сериал “C. S. I.: Место преступления”, благодаря ему нашим спецам не приходится творить чудеса, ведь люди и без того верят в их всемогущество. Через мгновение Конор отодвинулся от меня.

– Я оставил его у них дома.

– Где?

– На кухонном столе.

Я снова приблизился к нему.

– Ты вроде говорил, что не собирался пугать Спейнов. Что никто бы не догадался, что ты бывал в доме. Тогда что это за хрень, черт побери? По-твоему, они бы решили, что значок взялся из воздуха?

Ладонь Конора накрыла значок.

– Я подумал, что его найдет Дженни. Она всегда встает первой.

– Убери руки от вещественного доказательства. Ну нашла бы она его – и что? Подумала бы, что его принесли феи?

– Нет. – Ладонь не сдвинулась с места. – Я знал: она догадается, что он от меня. Я хотел, чтобы она догадалась.

– Зачем?

– Затем. Просто чтобы она знала, что она не одна. Что я все еще рядом, и она по-прежнему мне дорога.

– О боже. И тогда она бросит Пэта, кинется в твои объятия, и вы с ней будете жить долго и счастливо? Ты что, под кайфом, приятель?

Быстрая, яростная вспышка отвращения – и Конор снова отвел взгляд.

– Ничего подобного. Я просто думал, что Дженни обрадуется, ясно?

– Вот, значит, как ты решил ее порадовать? – Я сбросил его ладонь и отшвырнул пакетик подальше от Конора. – Не почтовой открыткой, не письмом по электронной почте: “Привет, думаю о тебе”, а вламываясь в ее дом и оставляя какой-то ржавый хлам, о котором она, скорее всего, напрочь забыла. Неудивительно, что у тебя нет девушки, сынок.

– Она не забыла, – ответил Конор с абсолютной уверенностью. – Тем летом, на той фотке мы были счастливы. Все мы. Наверное, я никогда больше не был так счастлив. Такое не забывается. Этот значок, он как напоминание о счастливых временах.

– Зачем? – спросил Ричи из угла.

– Что значит “зачем”?

– Зачем напоминать? Зачем сообщать, что она кому-то дорога? Ведь у нее же был Пэт, верно?

– Говорю же – он тогда был слегка подавлен.

– Ты сказал, что он был слегка подавлен на протяжении нескольких месяцев, но ты не пытался выйти с ними на связь, чтобы не сделать хуже. Что изменилось?

Конор напрягся. Он оказался ровно там, где нам нужно, – начал сомневаться в каждом своем движении, боялся, что на каждом шагу подстерегают ловушки.

– Ничего. Я просто передумал.

Перегнувшись через Конора, я смахнул со стола пакетик и снова закружил по комнате, перебрасывая его с ладони на ладонь.

– А ты случайно не заметил, что по дому расставлено чертовски много радионянь, – ну, пока пил чай с сэндвичами?

– Так это были видеоняни? – Лицо Конора снова приняло старательно непроницаемое выражение, к этому вопросу он тоже подготовился. – Я думал, это рации или что-то в этом роде. Что Пэт с Джеком играли в такую игру.

– Нет, не играли. Как по-твоему, зачем Пэту и Дженни полдюжины радионянь, расставленных по дому?

Конор пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Ясно. А дыры в стенах? Их ты заметил?

– Да, их видел. Я с самого начала знал, что дом построен из говна и палок. Им надо было засудить подонка, который его построил, но тот, скорее всего, уже объявил о банкротстве и уехал на Коста-дель-Соль, поближе к своим офшорным счетам.

– Нет, сынок, это ты на строителей не свалишь. Пэт сам пробил в стенах дыры, потому что терял рассудок, пытаясь поймать норку или кто там у него был. Он расставил видеоняни, потому что зациклился на том, чтобы увидеть тварь, которая отбивала чечетку у него над головой. Ты пытаешься убедить нас, что за столько часов слежки ты этого не заметил?

– Я же говорил, что знал про животное.

– Еще бы, черт побери. Но ты пропустил ту часть, в которой Пэт сходил с ума. – Я уронил пакетик, подбросил его ногой и снова поймал. – Ой.