Брокен-Харбор

Хорошие девочки из среднего класса со следователями так не разговаривают, однако Фиона была слишком разозлена, чтобы осторожничать. Она сидела, положив на стол сжатые кулаки, ее побелевшее лицо напоминало хрупкую высохшую ракушку на песке. Мне захотелось что-нибудь сделать – что угодно, и чем глупее, тем лучше: взять свои слова назад, вытолкать ее за дверь, развернуть ее стул к стене, чтобы не видеть ее глаз.

– Дело не только в признании, – ответил я. – У нас есть подтверждающие улики. Мне очень жаль.

– Какие улики?

– Боюсь, мы не можем вдаваться в детали. Но речь идет не о мелких совпадениях, которые легко объяснить. Мы получили весомые, неоспоримые, инкриминирующие улики. Доказательства.

Лицо Фионы замкнулось, и на нем отразилась напряженная работа мысли.

– Ясно, – сказала она через минуту и, оттолкнув кружку, встала. – Я должна вернуться к Дженни.

– Пока мистеру Бреннану не предъявлены обвинения, мы не будем разглашать его имя в прессе, и мы бы предпочли, чтобы вы тоже никому об этом не говорили. В том числе сестре.

– Я и не собиралась. – Фиона сняла пальто со спинки стула и накинула на плечи. – Как мне отсюда выбраться?

Я открыл перед ней дверь.

– Мы будем на связи, – сказал я, но Фиона на меня даже не взглянула и быстро пошла прочь по коридору, спрятав подбородок в воротник, словно уже защищалась от холода.

14

Комната следователей опустела; остался только паренек, сидевший на горячей линии, и еще пара припозднившихся летунов – увидев меня, они деловито зашуршали бумагами.

– Не думаю, что она замешана в этом деле, – напрямик сказал Ричи, когда мы вернулись к нашим столам.

Он уже приготовился отстаивать свою позицию.

– Вот так облегчение, – улыбнулся я. – По крайней мере, в данном вопросе мы сходимся.

Ричи не ответил на улыбку.

– Расслабься, я тоже ее ни в чем не подозреваю. Да, Фиона завидовала сестре, но если бы хотела сорвать на ней злость, то сделала бы это раньше, когда Дженни жила идеальной жизнью домохозяйки из среднего класса. Не сейчас, когда ее жизнь рухнула и Фиона с полным правом может сказать: Я же говорила. Думаю, ее можно вычеркнуть из списка, разве что детализация звонков покажет, что она каждый день названивала Конору, или из банка сообщат, что у нее огромный долг по кредитке.

– Даже если выяснится, что она на мели, я все равно ей верю: деньги ей не нужны, – ответил Ричи. – Кроме того, она рассказала нам все, что могла, даже если ей это было неприятно. Кем бы ни был убийца, она хочет, чтобы его посадили.

– Хотела – пока не узнала, что это Конор Бреннан. Если придется побеседовать с ней еще раз, она уже не будет настроена сотрудничать. – Я подтянул стул к своему столу и нашел бланк отчета для главного инспектора. – И это еще один признак того, что она невиновна. Готов поставить большие деньги на то, что ее реакция была искренней. Когда мы ей сообщили, ее словно молнией ударило. Будь она соучастницей, начала бы психовать, как только узнала, что мы кого-то задержали. И уж точно не указала бы нам на то, что у Конора был мотив.

– Мотив так себе… – заметил Ричи, переписывая номера Фионы в блокнот.

– Ой, да ладно. Отвергнутая любовь с капелькой унижения? Такой веский мотив даже по каталогу не закажешь.

– Десять лет назад Фионе показалось, что Конор, возможно, втюрился в Дженни. По-моему, довольно хлипкий мотив.

– Он влюблен в нее сейчас – а иначе как объяснить значок “Джо-Джо”? Свой Дженни выбросила бы, и Пэт тоже, но я знаю кое-кого, кто его бы сохранил. И однажды, разгуливая по дому Спейнов, этот психованный ублюдок решил оставить Дженни подарок. “Помнишь меня, помнишь времена, когда все было чудесно, а твоя жизнь еще не превратилась в ад? Помнишь, как счастливы мы были вместе? Неужели ты по мне не скучаешь?”

Ричи убрал блокнот в карман и начал не глядя листать отчеты, лежавшие на столе.

– Все равно значок не доказывает, что он убийца. Пэт – ревнивый, и один раз он уже предупредил Конора, чтобы тот держался подальше от Дженни. Сейчас Пэт наверняка чувствовал себя очень неуверенно, и если узнал, что Конор оставляет подарки для Дженни…

– Однако же не узнал, верно? – вполголоса возразил я. – Значок ведь не валялся посреди кухни, и Пэт не затолкал его в глотку Дженни. Он спокойненько лежал себе в ящике.

– Значок – да, но Конор мог оставить ей что-нибудь еще.

– Верно. Но чем больше гостинцев он оставил для Дженни, тем очевиднее все указывает на то, что он до сих пор от нее без ума. А это свидетельствует против Конора, а не против Пэта.

– Но Дженни-то должна была знать, кто оставил значок. Должна. У скольких людей они были и кто из них мог оставить свой значок для нее? Вдобавок она его сохранила. Какие бы чувства ни испытывал к ней Конор, они не были абсолютно уж безответными. Дело же не в том, что она выбрасывала его подарки и поэтому он сорвался. Нет, это Пэт бы сорвался, узнай он, что происходит.