Бродяги Хроноленда

– Есть, – соврал Фриц.

– Приступим к прениям?

– В жопу прения, – выкрикнул Чапаев. – Надоело.

– Кто за то, чтобы…– начал Павел.

– Паша, издеваешься?

– Ладно, ладно, все свободны. Бродяги, останьтесь. Теперь от меня ни на шаг.

– Скажи что-нибудь, скажи хоть что-нибудь.

Можно ли тебя любить?

Можно ли тебя любить?

Не дай другим морочить себе голову … – пел Боб Марли за столиком у окна, удивлённо рассматривая стеклянными глазами погасший косяк. Рядом на расстроенной гитаре подыгрывал ему Майк, неуверенно перебирая три блатных аккорда.

Махно и Чапаев откланялись и отправились на поиски реки и пулемёта.

Павел узнавал у бармена, как добраться до Центра Христианских Технологий, Максим гладил по спине прильнувшую к нему Литу.

– Я пойду с тобой, – шептала она. – Хоть на край света. Мне больше некуда идти.

– А если впереди опасности?

– Я тебя буду защищать.

– Ну, тогда я согласен.

Однорукий фокусник пошаркал ножкой и направился к выходу, удивлённый, что его отпустили просто так.

Уже возле дверей его догнала Рииль.

– Подожди. – Она схватила его за рукав. – Ты Мэнсон?

– Да вроде.

– Возьми меня с собой. – Девушка умоляюще заглянула ему в глаза.

– Зачем ты мне? Я женщин ненавижу, презираю и убиваю. Пошла вон.

– Дело в том, – не отпускала Рииль, – что я точно так же отношусь к мужчинам. Но ты – это что-то. Я искала, чтобы отомстить за свою подругу. Но нашла совсем другое. А если ты меня не возьмешь, я тебе прямо сейчас яйца оторву. Понял, козляра?

– Это совсем другое дело. – Мэнсон улыбнулся, обнажив пеньки выбитых зубов. – Поработаем дуэтом? Как Ромео и Джульетта.

– Нет, как Тристан и Изольда.

– Как Бонни и Клайд.

– Как Барби и Кен.

– Как тупой и ещё тупее.

– Как три богатыря.

– Как Микки и Мини Маус.

– Как Моисеев и Трубач.

– Как Менделеев и Клайперон.

– Как Петров и Водкин.

– Как Лёлек и Болек.

– Как народ и партия.

– Как Али-Баба и сорок разбойников.

– Хватит. Надоело. – сказал Мэнсон.

– Как отцы и дети.

– Закрой рот!

– Как война и мир.

– Я сказал – заткнись!

– Как Чебурашка и крокодил Гена. Как Чук и Гек!

Мэнсон со всей силы ударил девушку в челюсть. Но она совсем даже не рухнула в нокауте, только мотнула головой и что силы стукнула Чарли ногой в пах. Тот согнулся пополам, хватая ртом воздух.

– Как пиво и водка. – она ударила его ногой в лицо и он упал. – Никогда не смей меня бить. Разве что, я попрошу тебя. Ясно? Пойдём милый, вставай, любовь моя. Наконец-то я нашла своё счастье. Давай, знаю, что больно, но это так заводит, правда? Ты же любишь такие игры?

Мэнсон, всё ещё корчащийся от боли, поднялся.

И тут подошёл возмущённый Фриц.

– Ты ударил мою девушку? – он сжал кулаки, уже размахнулся для удара, но Мэнсон вдруг распрямился, махнул рукой и крюк на его культяшке вонзился прямо в горло Фрица. Чарли дернул, вырывая горло, кровь хлынула фонтаном, полуоторванная голова неестественно повисла, тело ещё секунду продержалось на ногах и рухнуло на пол, заливая всё кровью.

– Это тебе вместо Нюрнберга. – Сказал Мэнсон, вытирая платком брызги крови на пиджаке. – Ненавижу фашистов.

В глубине зала истерично заорал белк. Через мгновение зверёк уже сидел на голове Мэнсона, царапая ему лицо и норовя добраться до глаз.

– Я тебя убью! Я убью тебя! – орал белк сквозь слёзы – Урод! Как ты мог, я выгрызу твой мозг!

Рииль схватила бешеного зверька и швырнула его через весь зал. Белк крепко треснулся об пол и остался лежать, не шевелясь. Борис подбежал, взял его на руки. Зверёк дрожал, приоткрыв глаза, посмотрел на Бориса, тихо сказал: «Я убью его» и потерял сознание.

– Пойдём отсюда, дорогой. – Рииль взяла Мэнсона под руку, и они вышли из бара.

В зале стояла такая тишина, что было слышно, как стучит кровь в висках.

Максим подошёл к Павлу.

– Неужели вы его отпустите?

– Отпущу.

– Но он…

– Знаешь, что? – Павел зашипел Максиму в лицо, брызжа слюной, – Если бы не вы, ничего этого не было. Если бы вы не припёрлись сюда на своей чудо-тарантайке. Ничего бы не случилось. Так что, заткни варежку. Моя бы воля, я бы всю вашу компанию к стенке поставил бы, чтоб не мучились и других не мучили. Так, – Павел поднял руку, – прекратить разброд и шатания. Собрались, едем искать машину.

Центр Христианских Технологий представлял собой гигантское монолитное сооружение в форме креста. Стекло, бетон и алюминий. В окнах верхних этажей отражались облака и сияли солнечные блики.

Над входом чёрным гранитом нависала надпись «Поставим на планете крест».

На самом последнем этаже по белоснежному волосатому ковру ходил, заложив руки за спину, молодой человек в дорогущем сером с отливом костюме. Длинные волнистые волосы мягко спадали на плечи, жиденькая бородка причёсана и набриолинена.

Иисус нервно расхаживал вдоль длинного стола, размером больше похожего на взлётную полосу. За столом молча шуршали бумагами люди. Христос дошёл до края и плюхнулся в чёрное кожаное кресло, закинув ноги в мягких итальянских туфлях на край стола.

– Итак, бездари! Подведём итоги вашей безответственности, лени и наплевательского отношения к нашему общему делу. Я жутко зол и не доволен. – Фома, зачитай список проведенных мероприятий за последний месяц.