Брат мой, ящер

Заведующий отделением психиатрической клиники доктор Мозжухин посмотрел на посетителя, вздохнул и сказал:

— Я, пожалуй, не припомню, чтобы я когда-нибудь столько раз перечитывал одну историю болезни, в данном случае историю болезни вашего брата Умара Садырова. И чем больше я и мои коллеги наблюдаем течение его болезни, тем более мы приходим к выводу, что имеем дело с каким-то совершенно атипичным случаем, который даже трудно классифицировать.

Причем самое странное — это то, что все симптомы его болезни полностью совпадают с симптомами человека, вместе с которым они были задержаны на даче последнего. Да и сами обстоятельства ареста более чем загадочны…

— А в чем, уважаемый доктор?

— Когда милиция прибыла на дачу по звонку соседей, которые заподозрили что-то неладное на соседнем участке, оба человека — и хозяин дачи и ваш брат — почему-то бегали на четвереньках, ничего внятного объяснить сотрудникам милиции не могли. Более того, они вообще могли только мычать. Но и это не все. Почему-то карманы их пиджаков были аккуратно зашиты, а в карманах было найдено при осмотре оружие. Причем оба не были ни пьяны, ни находились в состоянии наркотического опьянения.

В машине владельца дачи было найдено довольно большое количество героина, и поэтому оба они были направлены в Институт имени Сербского для судебно-медицинской экспертизы. Какого-либо окончательного вывода об их состоянии ввиду сложности диагноза сделано не было, но поскольку против вашего брата никаких конкретных претензий у правоохранительных органов не было, его перевели на лечение к нам. А вот лечение-то и застопорилось из-за того, что, если быть откровенным с вами, мы не знаем, что лечить и как лечить. Единственный прогресс — это то, что больной больше не опускается на четвереньки, как вначале… Вообще-то психиатрия за последние годы сделала большой прогресс — абсолютное большинство больных нам удается вернуть к нормальной жизни. И вообще тенденция такова, что тех больных, которые не представляют угрозы для общества, мы не держим, как когда-то, годами за решеткой. Мы их отпускаем домой. Болезнь вашего брата, когда мы даже приблизительный диагноз поставить не можем, — это, в общем-то, редчайший случай. Сделали ему все анализы, возили даже на компьютерную томографию мозга — своей у нас нет, — с одной стороны никаких отклонений нет, с другой — тяжелейшее состояние. Понятно, что мы столкнулись со случаем острой деменции — это слабоумие, но обычно она развивается у пожилых людей и постепенно…

Джабраил Садыров напряженно думал. Что-то было во всей этой истории непонятное и подозрительное. Конечно, он знал, что брат торгует наркотиками, не раз и не два он ему хвастался, что только последний идиот может бегать по чеченским горам с автоматом, охотиться на зазевавшихся милиционеров и с криками «Аллах акбар!» щелкать их и ждать, пока тебя в свою очередь не пристрелят, как собаку, а если повезет и быстро не пристрелят — тогда ждать, что заплатят люди Басаева. Хорошо еще, если не фальшивыми долларами. А ведь можно было делать деньги — и куда больше денег — совсем другими способами. Умар снимал хорошую квартиру в Москве, ездил на БМВ и одевался как джентльмен. Но в дело к себе младшего брата не приглашал, свинья. С детства жадный был, прямо трясся, если что-нибудь приходилось отдавать другим.

Узнал он об исчезновении брата от общих знакомых, сам Умар мог не звонить ему месяцами. И сколько же он обегал и обзвонил людей, пока не нашел его в этой гребаной, как говорит его хозяин в автосалоне, где он работал, клинике.

И дело было не столько в братской любви, из-за нее он и двух шагов не сделал бы для этой свиньи, а в том, что исчезновение Умара, а потом нахождение его в психушке, наводило Джабраила на одну простенькую, но интересную мысль: если брат внезапно тронулся, где его деньги? А в том, что Умар сколотил приличный капиталец, он нисколько не сомневался. Прихватив надежного человечка, он пару раз наведался на квартиру брата — благо она опечатана не была. Дверь они открыли легко, но найти ничего не удалось. Даже наркоту, которую можно было загнать. Осторожный был мужчина, дорогой его братец, ничего не скажешь, квартира была чиста, опять же, повторяя слова его шефа, как слеза младенца.

А в том, что деньги где-то спрятаны, он не сомневался ни секунды. И немалые. Сотни три тысяч баксов как минимум. А скорее всего и больше. И эти деньги не давали Джабраилу покоя. Псих на то и псих, чтобы ничего не понимать. У нормального Умара и сто зеленых клещами не вытащишь, клянись ему хоть на Коране, что вернешь их завтра. А вот псих — это дело другое. Так-то и родился у Джабраила план попросить, чтобы брата отпустили на его попечение. Полный ли он придурок или на девять десятых — это уже не столь важно. Он бы уже нашел способ заставить брата сознаться, где он прячет бабки, и поделиться ими.

— Скажите, дорогой доктор, — сказал Джабраил — как бы вы посмотрели, если бы я взял брата домой? Вам работы и так с головой хватает, да еще за гроши, что вам платят…