Брат мой, ящер

И вдруг его осенило. Если он не мог сделать подарка ей, то уж наверняка он имеет право сделать подарок… ну, скажем, какому-нибудь детскому дому. И чем больше он думал об этом, тем теплее на сердце у него становилось. Скрягой он не был никогда, но как-то так уж складывалась жизнь, что такая мысль ни разу не приходила ему в голову. Может, не привыкли еще российские богачи считать филантропию обязательным делом. Какой-нибудь «БМВ-760» за полторы сотни тысяч долларов — это пожалуйста, а чтоб в детский дом десяток компьютеров подарить — этого же никто не видит. Этим не похвастаешься. БМВ все будут ощупывать, восторженно цокать языками, про себя желая хозяину не вписаться в первый же поворот, а про детский дом и слова никто не скажет.

Он вдруг вспомнил, как знакомый как-то рассказывал ему, что попал по какой-то надобности в детский приют для детей-даунов — ребят с замедленным развитием. Завтра же узнает адрес, попросит своего водителя арендовать фургончик и поедет за подарками. Апельсинов надо купить, килограммов сто, не меньше, чтоб ребята не дрались из-за них, яблок, может, винограда килограммов тридцать-сорок и вообще всякой всячины. Компьютеры? Может, дауны не смогут ими пользоваться? С утра, когда узнает адрес, позвонит заведующей и все расспросит.

На душе у Захара Андреевича почему-то стало тепло и покойно, он по детски нетерпеливо представил себе завтрашний день, опустил голову на подушку и начал засыпать. И уже засыпая, улыбнулся. Уж рассказать-то Ирине Сергеевне о поездке к даунам ему никто не запретит. Почему-то он был уверен, что она будет довольна. Его начали окружать дауны, похожие на гномов из фильма «Властелин колец», и он понял, что засыпает.

Узнать адрес приюта оказалось совсем не трудно, да и заведующая была более чем приветлива.

— Конечно, ребята будут рады подаркам, — сказала она в телефонном разговоре, — но больше всего новому человеку. Они ведь очень приветливы. Это у нас существует какое-то предубеждение против даунов, а американцы, например, очень часто усыновляют их. У нас им не разрешают учиться в обычной школе, считается, что они не справятся с программой, да и здоровые дети могут их обидеть. А за границей, наоборот, пришли к выводу, что обычные дети жалеют их, защищают, помогают, и сами вырастают лучшими людьми.

— Как вас зовут? — спросил Захар Андреевич.

— Рита Ивановна.

— А меня — Захар Андреевич. Вас не обидит, если я вначале просто привезу какие-то подарки, а перечислять деньги, не говоря уж о наличных, пока не буду…

— Я вас прекрасно понимаю. Ведь нас как общество представляет? Только мы тем и занимаемся, что объедаем и обворовываем наших детей. — Она засмеялась. — Так что завтра вы приедете к профессиональной воровке…

Первое ощущение, которое испытал Захар Андреевич, увидев группку ребят-даунов во дворе, был шок, некое физическое отвращение, которое обычно испытывает здоровый человек при виде больного или урода. Лица даунов вовсе не походили на гномов из «Властелина колец». Они просто отличались от лиц обычных детей. Но, к удивлению Захара Андреевича, почти тут же отвращение это исчезло, растопленное доброжелательным любопытством, с которым ребята разглядывали его. Он улыбнулся им, и они ответили ему еще более широкими улыбками, а какой-то мальчонка лет, может быть, десяти вдруг прижался к его ноге. И целый вихрь чувств захлестнул обычно суховатого Захара Андреевича. И пронзительная жалость, и нежность, и желание защитить.

— Ну что, ребятки, давайте помогайте разгружать подарки, — сказал Захар Андреевич, доставая из кузова «Газели» ящик с апельсинами.

— Вы не думайте, что весь этот восторг и радостная суета только из-за подарков, — сказала Рита Ивановна. — Питаются у нас ребята, слава богу и нескольким спонсорам, неплохо. Просто они, как все люди, любят подарки, любят, когда к ним приезжают, просто любят новые лица… А винограда вы, пожалуй, зря так много привезли. Сколько тут, килограммов двадцать?

— Тридцать.

— Ну, устроим сегодня виноградный пир…

Совершенно неожиданно для Захара Андреевича Ирина Сергеевна сразу же согласилась сходить с ней в ресторан.

— Как вы относитесь к японской кухне? — спросил он.

— А я, если честно, кроме суши и не знаю, что это такое, — простодушно призналась она.

— Ну и отлично. Когда можно за вами заехать?

— Если вам удобно, хорошо бы сегодня часам к пяти к институту. Давайте я вам продиктую адрес.

Ресторан оказался почти пустым, и их усадили в небольшом загончике с металлической плитой перед столом.

— С вашего разрешения я закажу еду сам. Не возражаете?

— Нисколько.

— Вы саке когда-нибудь пили?

— Нет, только слышала название.

— Ну и отлично, будет чем поднять тост, хотя, если честно, наша водка нисколько не хуже, а по-моему, даже лучше.

Когда Захар Андреевич сделал заказ официантке, очень русской девушке, которой почему-то кимоно было к лицу, он повернулся к Ирине Сергеевне и сказал:

— Спасибо, дорогая Ирина Сергеевна.

— Значит, давление нормальное. Я рада за вас.