Бранкалеоне

В то время как лев и кошки уже почитали себя достигшими величия, доверившись лживым посулам, лис был противного мнения, ибо хотел совокупить некоторое число медведей, вепрей и волков, из самых свирепых, и под тем предлогом, что должно признать льва царем и препроводить во дворец, отвести его к пропасти, им примеченной в тех горах, силою этих животных сринуть его и так избавиться от страха пред грозным зверем, который, останься он в том краю, обрек бы их республику на падение. В гибели же кошек он был более чем уверен, зная, что у них недостанет силы противиться медведю, даже и самому маленькому. С этим коварным замыслом он покинул льва, который, несомнительно полагаясь на его верность, обещал ждать его в том месте.

Он пошел и по дороге принялся рассматривать свой замысел, обдумывая снова и снова все обстоятельства дела, все случайности, какие могут представиться, и взошло ему на мысль, что лучше было бы переменить намерение и при сем случае стяжать себе величие и выгоду среди всех здешних зверей, то есть постараться, чтобы лев в самом деле был принят всеми как царь: тогда он, лис, станет после него первым, ибо будет посредником в достижении львом сего величия. И хотя с этой мыслью спорила другая, именно не лишать свободы зверей, пользовавшихся республиканским правлением, однако победила первая, так как лис больше пекся о собственной выгоде, чем об общем благе. Это обычное дело и у людей — у тех, впрочем, кто имеет разум скудный или вовсе никакого: они, ограничиваясь заботой о себе самих, ничуть не пекутся ни об общем благе, ни о своей отчизне.

Приняв новое решение, мессер лис отправился искать кое-кого из начальствующих над зверьми, с которыми вместе постановил созвать зверей на совет, да поскорее, дабы трактовать о важнейшем деле, от которого зависит спасение или гибель всей республики; это было исполнено немедленно. Когда собрались все, кому надлежало собраться, он начал такую речь: