Борщевик шагает по стране

И тут он меня отпустил, видно чувствуя, что необходимо дать некоторый отдых, иначе я даже отвечать не смогу. Я выдохнул. Резкие боли почти парализовали мое тело, но резкость с которой они пришли, также проявилась и в их отступление, во всяком случае для возможности ответов.

– Я, искал образцы – выдохнул я – борщевик, я хотел найти борщевик.

– Да ты там траншею вырыл, придурок, ты кого лечишь? Ты за идиота меня держишь?

– Нет, нет, – запротестовал я, подымая руки – нет, я правда, искал образцы. Я искал образцы.

– Какие еще образцы? Как ты узнал про бункер? Говори гадина.

И он снова ударил меня в живот, да так что мне показалось что я сейчас выплюну свои внутренности. Боль, сколько же её было лишь от простых ударов, признаться раньше я бы никогда не подумал, что можно так мучить одними ударами в живот.– Я слышал лишь о экспериментах и что возле Гадюкино, наблюдали странное цветение на болотах. Больше я ничего не знаю, правда.

Тут лицо красного офицера приблизилось ко мне почти вплотную и эти узорчатые глаза, оказавшимися вполне себе коричневыми, стали внимательно меня разглядывать.

– Считаешь меня идиотом, да? Думаешь я совсем ничего не понимаю. Ах ты ученая гнида, продался американцам, да? Решил, что самый умный здесь. Подзаработать на тайне родины решил.

– Я просто собирал образцы, какие американцы? Я вообще не понимаю, о чём вы говорите. Все что я делал, это собирал образцы.

Но офицер меня уже не слушать, а снова начал обрабатывать мой несчастный живот, по-издевательски при этом ухмыляясь.

– Нет, ты мне всё расскажешь. Все до мелочей. Гнида. А может ты еще кому продался, давай рассказывай, иначе до смерти забью.

– Лих, журналист, вот кто мне сказал о возможной зоне рассадки изначального борщевика. Но не больше, то, что я нашел ваш бункер – это случайность.

– Заговорил-таки – довольно процедил офицер, закатывая рукава – что ж, это хорошо, только вот немного поздно, потому что я уже кураж поймал. Теперь остановить меня сложнее будет. Сам понимать должен. Контра поганая.

– Да остановитесь вы, какая контра, я просто ученый, я исследую растения. Борщевик одно из них. Давайте говорить разумно. Подождите, дайте мне возможность всё объяснить.

– Объяснять ты будешь то, что надо мне.

– Где познакомился с этим журналистом? Полные данные.

– Он сам меня нашел. На аграрном форуме в Петербурге. У нашего института там презентация была. Вот Виктор Павлович меня там и нашел. Показал свои идеи. Я заинтересовался. А место он мне сам указал.

– Значит ты просто любопытная ученая ворона, что решил все бросить и приехать сюда?

– Да.

– И в чем твой интерес? Что ты с этого получишь?

– Не знаю, это больше для меня, я не задумывался об этом.

– Не ври мне, гадина – закричал офицер – ты из кого дурака хочешь сделать? Думаешь, я идиот. Думаешь глупые все?

Он поднес к моему носу кулак. И аккуратно, но твердо, прочертил костяшками под носом линию.

– Вот вы где у меня. Лично тебе все зубы выбью. Если еще раз соврешь.

И в принципе он мне не соврал, так как в следующую пару минут, я выплюнул передний зуб. Но только не от вранья, а так, по причине своей буржуазно—ученой классовости. По крайней мере, объяснено это было так.

Пропустив очередной удар, я закрыл глаза. Кишечные спазмы окончательно забрали мои силы, не давая даже прикрывать голову. Я положил лицо на бетон. Теперь удары ощущались уже слабее, и это вряд ли по причине усталости офицера. Просто я начинал понемногу привыкать. К боли, к страданиям. К странному ощущению безнадежности.

Вышкин

Наблюдая как Ольга накрывает на стол, Федор не мог отделаться от мысли, что всё это как театр, где один человек пытается сделать вид что всё хорошо, а второй, криво пытается помогать ему в этом, но в результате у обоих получается странная, сжатая клоунада, от которой, неловко всем.

Он проводил глазами тарелку, вилку, ложку. Все появлялось чётко, медленно, с явным желанием выступить как можно лучше, пока наконец, в дело не вступил борщ, разбавляя кухню своим свекольным ароматом.

– Да говори уже – не выдержал он, когда она стала наливать чай – давай выскажись, не тяни резину.

Молчаливо доливая до краев, она аккуратно обошла его и села напротив, точно также налив и себе.

– Да что говорить, и так все ясно – сухо заметила Ольга – давай просто поужинаем.

Вышкин внимательно посмотрел на любимую. Раньше подобные игры вызывали у него умиление, но сейчас, когда на кону стояла жизнь её брата. Все принимало несколько иной оборот.

– Я делаю всё что могу. Это Гадюкино, оно как бездонная яма какая—то, всё что попадает туда, словно исчезает куда—то. Я ведь не могу безвылазно там сидеть. У меня тоже работа есть, которая между прочим нас кормит.

– Я понимаю –вздохнула Ольга и посмотрела в окно.

– Оль ну заявление ведь подано. Его ищут. Просто нужно время. Он видный ученый, его обязательно найдут. Таких людей нельзя просто так списать в утиль.

– А мне Николай Семенович сказал, что у них уже замену ему подыскивают для экспедиции. Что пропажа пропажей, а исследования проводить нужно, да и спонсоры ждать не будут.

– Ты звонила Плейшнеру?