Борщевик шагает по стране

МозалевКогда меня привели в чувство, то я лежал на бетонном полу, почти не помня сколько времени, я там провел. Жар, тошнота, рвотные лужи, которые меня окружали, все говорило если не о серьезном заболевании, то точно о почти таком же отравлении, но бесцеремонного охранника, это похоже совсем не беспокоило и вместо того чтобы помочь, он лишь перевернул меня на левый бок, после чего стал размазывать остатки моей еды, грязной тряпкой.

Наверно я так и умру. Хотя в принципе, что еще было ожидать от этой военной базы и не попавших под гребенку общего разоружения солдат. Что они меня помоют и очистят? Или дадут премию. Я устало повернул голову и стал рассматриваю ходившую туда-сюда тряпку. Нет. Ничего этого наверно не будет. Я просто умру в этой дыре, так никем и найденный. Разве что Олю жаль, она наверняка до последнего будет убиваться, пытаясь разыскать меня.

Но всё же. Я не жалею. Ведь сама идея поиска истока борщевика, никак не хочет казаться обыденной, постоянно напоминая мне что это дорога к чему—то действительно важному, где важность открытия расценивается уже не просто местным, а именно мировым уровнем, важности.

Да и сны. Теперь они совсем цветные. Радужные, можно сказать. В них снова нахожусь на этой мексиканской базе и снова иду по следу огромной корпорации, выращивающей агрессивные растения. Смешно конечно, но что поделать, видно это последствия моего пищевого отравления. Тут тряпка коснулась моего лица. Этот запах. Раньше я бы сказал, что уже никогда его на забуду. Но сейчас. Мне всё равно, я просто переворачиваюсь на спину и гляжу в потолок. Кажется, тут я и умру.

– Как же воняет, будь ты проклят, сволочь – говорит охранник в очередной раз загоняя тряпку в жестяное ведро.А знаете, я даже рад, этой его эмоции, хоть как—то нагадил. Не всегда же им меня, побеждать, вот и я ответил террором, правда пищевым. Но всё же. Всё равно в этой схватке я победитель. Пусть и вонючий.

Потом я уловил запах спирта и словно в галлюцинации увидел склонившегося надо мной человека в белом халате, плавно водившем лучом света по моим глазам. Задумчивое лицо, цоканье языком, совсем как у терапевта в моей поликлинике, да и результат наверно тот же или правильней сказать отношение.

Я послушно, открываю рот, и пытаюсь помочь этому человеку. Точнее, он сам открыл мне рот и сам себе помог. Я лишь не сопротивляюсь, да и не могу, наверное. Мне очень плохо. Или хорошо. Я не знаю, я совсем запутался, все смешалось в этом бесперебойном потоке образов, и лишь мой сон, выходит всё время в самом выигрышном цветном варианте. Я закрываю глаза. Я просто обязан его досмотреть.

Вышкин

Рассматривая биографию Лиха, Вышкин все не мог понять, что именно напрягает его в этом человеке. Всё вроде чинно, примерный ученик в школе, неплохо показал себя в Пермском университете, получил даже несколько наград. Правда брак распался, но кто сейчас без этого? Майор перевернул страницу. Ничего явно выходящего за рамки в личном деле не было.

Вышкин поднял трубку и набрал Ларисе Ивановне Петровой. Она была из третьего отдела и у них были приятельские, если так можно сказать отношения. Трубка привычно пропустила первый гудок и со вторым раздался тихий голос.

– Петрова.

– Добрый день Ларис, слушай мне тут одного человечка пробить надо.

– Это в который раз?

– Хватит, ты же знаешь, что для дела. Лих Фамилия, номер скинул.

– Как обычно за последние три дня?

– Нет, в этот раз маршруты за три месяца, хочу более подробно знать, где он бывал.

– В час не уложусь, у меня пока своих дело по горло. Кстати где обещанные конфеты?

– Все будет. Просто не хочу попасться на взятке.

– Или харасменте.

– Тоже верно, видишь, ты сама все прекрасно понимаешь, Ларис.

– Я-то да. Это всё?

– Да. Остальное как обычно сам.

– Ясно Федор Евгеньевич, ждите результат.

– Обнимаю.

Майор положил трубку. Все же легкие служебные романы никогда не проходят бесследно, подобно осколкам картечи оседая в сердцах, темпераментных дам. Но и плюсы в этом тоже были, так чтобы получить карту перемещения, нужен был официальный запрос, а тут на и все данные через час.

Вышкин снова вернулся к личному делу. После учебы в университете, Лих осел в издательском доме «Инертный гражданин» где и проработал без малого двадцать с небольшим лет. Как правило, публикуя в основном небольшие затейливые сюжеты про провинциальную глубинку.

Вот что можно выжать из такой подборки? Ничего. Лишь то что Лих вполне влился в общество и вел довольно серую жизнь, пока наконец не встретился с Мозалевым и от него не заразился «Борщевичной идеей». В конечном счете, это даже наверно не столь и важно. Главное, что кроме каких—то додумок, Лих не обладал фактически ничем. Кроме безмерной фантазии и некоторого упорства.

Вышкин задумчиво отложил данные журналиста. По сути он понимал, что ему надо ехать в эту редакцию чтобы хоть как—то дополнить свое представление об этом человеке, но вот только когда. Симиренко ведь неожиданно дал заднюю, и уже не признавал данных при задержании откровений.