Бородинское поле

только сегодня утром вышла на свой оборонительный рубеж -

Бородинское поле. Полностью укомплектованная личным

составом и вооружением, эта дивизия должна была

преградить путь фашистским войскам на этом направлении.

Виктор Иванович Полосухин в сопровождении нескольких

штабных офицеров выехал на рекогносцировку местности, на

которой дивизии предстояло сразиться с врагом. Он впервые

был на историческом поле, впервые не на фотографиях, а

воочию увидел памятники доблести русского оружия,

расположенные на огромном пространстве среди

свежевырытых окопов, блиндажей, противотанковых рвов,

железобетонных дотов. Сколько месяцев он ждал этого дня,

сколько рапортов от подчиненных пришлось ему читать с

просьбой отправить на фронт. Там, на востоке, они с болью в

сердце и нетерпеливой тревогой читали в газетах, слушали по

радио сводки с полей боевых действий, и каждый задавал

себе вопрос: когда же мы пойдем в бой, чтобы выполнить

священный долг? И вот этот час настал.

Виктор Иванович хорошо знал настроение и боевые

способности своих подчиненных, и все же где-то в сознании

нет-нет да и зарождались нотки беспокойства: а как поведет

себя дивизия в жесточайшем бою с превосходящими силами

врага? О том, что враг во много раз превосходит дивизию и

числом и боевой техникой, Полосухин знал.

Не очень удовлетворял командира дивизии обороняемый

участок с тактической точки зрения. Поля и поляны вперемежку

с рощами, кустарниками и лесами позволяли фашистам

скрытно подойти к позиции дивизии на близкое расстояние. В

то же время Полосухин увидел в этой местности и некоторые

преимущества для себя. Лесные завалы, множество речушек,

хотя и мелких, но кое-где с топкими и крутыми берегами,

создавали некоторые препятствия для танков, которые

служили главной ударной силой неприятеля. Рощи и кусты в

свою очередь были удобными позициями для засад, служили

неплохой естественной маскировкой от воздушного

противника. Виктор Иванович считал, что главный удар

рвущихся к Москве фашистов должна будет принять на себя в

числе других и его дивизия. Для этого были достаточно веские

основания: осенняя распутица вынуждала немцев держаться

дорог, а 32-я дивизия как раз и оседлала главные магистрали,

идущие на Москву со стороны Смоленска: железную дорогу,

автостраду Минск - Москва и старую Смоленскую дорогу.

Кроме того, через линию обороны дивизии с запада на восток

проходило еще и Можайское шоссе.

Объехав полосу обороны дивизии, по крайней мере ее

главные направления, Полосухин заглянул в Бородинский

музей. Этот визит он оставил напоследок, перед тем как

возвращаться в штаб дивизии.

Полосухин быстро прошел по пустым уже залам

Бородинского музея, затем при выходе задержался у столика с

книгой отзывов. Посмотрел исписанные страницы и, весело

сверкая добрым, открытым лицом, обратился к

сопровождавшим его командирам:

- Что, товарищи, отметимся, оставим на память?

И, не садясь, сделал запись быстрым почерком. В графе

"Цель приезда" написал: "Приехал Бородинское поле

защищать!"

Вышел из помещения, щурясь от яркого солнца.

Остановился у тополя-гиганта толщиной в три обхвата, сказал:

- А ведь он и тогда, в восемьсот двенадцатом, уже был

красавцем. Возможно, сам Кутузов им любовался.

И зашагал прямо по аллее на батарею Раевского. Перед

курганом, - где сто тридцать лет назад стояла знаменитая

батарея Раевского, - небольшой дот. Из амбразуры торчит

ствол тяжелого пулемета. Полосухин хотел было задержаться

у дота, но внимание его привлекли четыре всадника на

кургане. Увидев приближающихся командиров, всадники

спешились. Майор и батальонный комиссар бросили поводья

ординарцам. Представилась: командир и комиссар

противотанкового артиллерийского полка. Полосухин назвал

себя, дружески протянул руку командиру и затем комиссару,

сообщил, что приказом командарма их полк придается 32-й

дивизии.

- Будем вместе защищать русское поле. В музее были?

- Сейчас нет, а раньше я бывал, - ответил Глеб.

- Да ведь экспонаты уже эвакуированы, - сказал Гоголев. -

Вот только памятники... Жалко: могут повредить.

- Памятники не эвакуируешь. Они, как знамена, будут с

нами в бою, - ответил Полосухин.

Затем ознакомил Макарова и Гоголева с обстановкой,

поставил боевую задачу. Впереди полка Макарова занимает

оборону стрелковый полк. Слева - батальон курсантов военно-

политического училища и отряд ополченцев.

При последних словах лицо Глеба вспыхнуло багрянцем,

в глазах заметались огоньки. Это внезапное оживление не

ускользнуло от проницательного взгляда Полосухина.

- Вас чем-то смущают курсанты? - просто, без интонации

спросил комдив.

- У меня там сын, товарищ полковник, - ответил Глеб, не

скрывая своего волнения.

Они смотрели друг другу в глаза открыто и честно.