— В гримерную! — скомандовал я, и мы пронеслись мимо восхищенных туристов — они-то решили, что представление уже началось и мы разыгрываем перед ними какую-то интермедию или, по крайней мере, репетируем ее. Экскурсовод тоже с интересом посмотрела на нас, но повела группу дальше, как раз мимо двери на пожарную лестницу. Оттуда вывалились две гориллы. Сэвидж и я прильнули к стене и чудом оказались вне поля их зрения — нас заслоняли туристы. Гориллы снова исчезли в дверном проеме, а мы вбежали в гримерную — это была длинная комната, разделенная перегородками и, слава Богу, пустая.
— Посидим пока здесь, — сказал я.
Прерывисто дыша, мы рухнули на диван.
— Ливайн, мы проиграли, — первое, что сказал Сэвидж, отдышавшись. — Давайте подумаем, как нам унести отсюда ноги подобру-поздорову.
— Ну уж нет. Мы далеко зашли, и глупо поворачивать обратно. Осталось всего ничего — попасть в студию шесть Д. Для этого нужно пробежать по коридору несколько десятков ярдов. Дело техники.
— Но они уже засекли нас!
Дверь отворилась. Я замер. Вошел юноша в красно-белом спортивном пиджачке, белых брючках в обтяжку и белых же ботинках. Еще и соломенное канотье украшало его, несомненно, пустую голову.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил он приветливо.
Я встал и поклонился:
— Ливайн, журналист, — помахал одним из моих бесчисленных удостоверений. — А это мой коллега Сэвидж. Вы из программы «Тяп-ляп»?
Он кивнул:
— Вот уже год, как я работаю с ними. Садитесь, пожалуйста, джентльмены. — Он придвинул мне стул. — Раньше я работал в студии четыре Ф, но всегда был уверен, что настоящее мое призвание — «Тяп-ляп». Однажды мне повезло, меня согласились прослушать и в результате взяли сюда. Вы собираетесь о нас написать?
— Да, для воскресного выпуска. — Я нащупал в кармане свинчатку.
— Что же мне вам рассказать… — Он встал, повернулся к нам спиной, и я, безо всякого, надо сказать, удовольствия, нахлобучил бедняге шляпу на глаза и треснул по затылку.
— Ливайн! — в ужасе закричал Сэвидж.
Юноша распростерся на полу. Час безмятежного сна и головная боль на завтра были ему обеспечены.
— Это нужно было сделать, мистер Сэвидж. Помогите мне снять с него костюм. Вам он придется впору.
Сэвидж присел на корточки возле меня:
— Вы… вы хотите, чтобы я переоделся?
— Это единственный способ пробраться в студию шесть Д.
— Мы оба переоденемся?
— Разумеется. Сейчас сюда забредет еще один красавец, я и его усыплю. Что делать, мистер Сэвидж, это жизнь. Поторопитесь!
Через пару минут Сэвидж выглядел как звезда программы «Тяп-ляп», а юношу мы уложили в сортир с кляпом во рту.
— Как бы он там не задохнулся, — озабоченно сказал банкир. Он, кстати, быстро вошел в роль и деловито осматривал себя в большом зеркале. Брючки были ему, мягко говоря, коротковаты.
— Какой кошмар, — пробормотал он. — Видели бы меня мои подчиненные.
— Хватит охорашиваться, мистер Сэвидж. Отойдите подальше от двери. Один раз вы уже засветились.
Сэвидж отступил за перегородку — и вовремя. Еще один «Тяп-ляп», пританцовывая, вошел в гримерную, но этот оказался поумнее, чем первая жертва мистера Ливайна.
— Что вы здесь делаете? Кто вы такие, черт побери? — спросил он настороженно, сразу перестав выкаблучиваться.
— Джек Ливайн, из агентства печати.
— Из агентства печати? — Он мигом меня раскусил. — Не пудри мне мозги!
— Вы плохо относитесь к представителям прессы?
— Я плохо отношусь к плохим актерам и всегда умею отличить их от хороших. Не знаю, кто вы такие, и мне на это плевать, но я сейчас позову…
Удар коленом в живот заставил его замолчать и малость пригнуться, а свинчатка окончательно успокоила. Я позвал Сэвиджа, мы раздели грубияна и отволокли в сортир. Там уже стало тесновато. Пока все у нас получалось на удивление ловко.
— Не предполагал, что придется когда-нибудь заниматься такими отвратительными вещами, — задумчиво сказал Сэвидж, покуда я перепрыгивал из своих штанов в чужие, надевал рубашку и повязывал галстук — все в жутком темпе. А вот натянуть туфли оказалось крайне трудно.
— Не тот размер? — поинтересовался банкир.
— Слышали что-нибудь о пытке под названием «испанский сапог»?
Мы пошли, вернее, пошел Сэвидж, а я-то заковылял, к двери. Банкир обернулся:
— А наша одежда… она останется здесь?
— Пусть это волнует вас в последнюю очередь. Бумажник захватили?
— Разумеется.
— Тогда все в порядке. — Я выдохнул из себя весь воздух, какой только имелся. Сэвидж взялся за дверную ручку:
— Ливайн, как бы дело ни обернулось, я благодарен вам за храбрость и находчивость…
— Об этом после. Вместо слов я предпочитаю хорошие деньги. Попытаемся промелькнуть мимо этих ублюдков. Надвиньте шляпу пониже.
Сэвидж выглянул в коридор:
— Никого нет.
Едва мы вышли из гримерной, как из-за угла появилось еще одно стадо туристов, ведомое черноволосой красоткой с такой тоненькой талией, что у меня дух захватило, а в узких-то брючишках и тесном пиджачке дышать было и без того весьма затруднительно.
— Вот вам, пожалуйста, два участника нашего знаменитого представления, — сказала она.