Бои местного значения

Таков был приказ командира полка. Теперь я уже не искал немцев, а строчил то по одному, то по другому, выбирая тех, которые были поближе. В диске оставалось мало патронов. Положение становилось критическим. Немцы поднялись у деревьев, загалдели и побежали к постройкам. Все мое внимание сосредоточилось на одном из них, в длинной зеленоватой шинели, полы которой были заправлены под ремень. Он бежал и строчил из автомата, не прицеливаясь.

— Оставайся здесь, — приказал майор, — я буду внизу. — Он побежал вниз по лестнице, к дороге, прихватив с собой несколько гранат.

Я выпустил по тому немцу короткую очередь, но промахнулся. Сказывалось напряжение. Опять я плотно прижался к стене, прицелился, даже затаил дыхание, как учили на стрельбах в училище. Выстрелил. Немец пробежал еще несколько шагов и — словно споткнулся, упал. Другие немцы залегли у изгороди. Я посмотрел налево. Там тоже несколько немцев приближались к постройкам. Выпустив по ним все патроны, я побежал во двор, чтобы сообщить майору об угрозе на левом фланге и запастись патронами.

— Ложись на мое место, — сказал мне майор, — строчи, не давай подняться.

Я залег за ручной пулемет. Тут же солдат набивал диски, а майор с ординарцем побежали через двор, к сараю, где пошли уже в ход гранаты. В это время рядом со мною появился сержант с автоматом и спросил:

— Где командир полка? Прибыло подкрепление.

С прибытием комендантского отделения у нас застрекотали еще один ручной пулемет и автоматы. Немцы почувствовали, что подоспело подкрепление, и стали откатываться назад. Положение менялось. Рассеивался туман, утихала перестрелка. Командир полка приказал преследовать отступающих, поручив это Илье и командиру комендантского отделения.

За изгородью лежал немецкий ефрейтор, в которого я не сразу попал. Лицом он уткнулся в землю, и я не мог его рассмотреть. Рядом лежал автомат. Из широкого голенища торчала свернутая газета. Я вытащил ее и направился в подвал к командиру полка. Майор кого-то отчитывал крепкими словами за то, что просмотрели немцев.

— Я пошел, товарищ майор, — напомнил я о себе.

— А как же с минами?

— Пусть приезжают в артполк, я буду там.

— Спасибо за помощь, — протянул майор сильную руку. — А это что у тебя?

— У убитого фрица нашел за голенищем.

— Интересно, что пишут. Переводчик, — позвал майор. — Что могут писать немцы в марте 1945 года? Зачем они предприняли эту вылазку? Кто их толкает на безумие?.. Переводчик!

Никакого переводчика на КП полка не было. Один из связистов знал немецкий язык, его и звал майор.

— Посмотри.

— «Пройсише цейтунг». Орган нацистской партии и всех государственных и городских учреждений, издается в Кенигсберге, редактор Лео Хольштейн… — медленно читал телефонист.

— Молодец, — подбадривал его майор. — Читай дальше…

— Немецкое движение «Вервольф». Этот самый «Вервольф» обратился к немецкому народу по радио. «В этот тяжелый час в судьбе нашей страны и нашего народа на западе и востоке Германии, в захваченных районах, многие мужчины и женщины, юноши и девушки сплотились в движение национал-социалистского сопротивления под названием «Вервольф». Они приняли твердое и неотступное решение, скрепленное клятвой, — никогда не склонять своей головы и отвечать русским в самых трудных условиях всеми имеющимися средствами. Ударом на удар, презирая смерть, выступать против них гордо и настойчиво! «Вервольф» — организация, порожденная духом национал-социализма. Все средства борьбы «Вервольфа» законны. «Вервольф», за дело! Знамена Гитлера зашумят на всех улицах!»

— Не выйдет! В самом названии «Вервольфа» заложена обреченность этой авантюры. Что там есть еще? — спросил майор.

— «Победить или умереть», — прочитал связист. — Статейка небольшая.

— Что в ней?

— «Каждый остается на своем посту. Глава партийной канцелярии доводит до сведения следующий приказ. «Национал-социалисты! После краха в 1918 году мы отдались душой и телом борьбе за достижение законного права нашего народа. Наступил час, когда это надо доказать. Нависшая опасность требует выполнения последнего высшего долга — вести беспощадную борьбу против проникших в рейх врагов. Проклятье и смерть тому, кто оставит захваченную территорию без приказа фюрера! Сегодня в действии один лозунг — победить или умереть!»

— Ничего нового, — констатировал майор. — Может, что-нибудь есть на второй странице?

— Посмотрим. Вот сообщение о награждении. «Фюрер наградил дубовыми листьями к ордену «Рыцарский железный крест» командира Потсдамского полка подполковника Эрнста Трителя, командира егерского мотоциклетного отряда майора Карла Ванке и командира батальона Судетского пехотного полка гауптмана Эриха Кюне».

— За какие заслуги?

— Не сказано, товарищ майор.

— Значит, сказать нечего.

— Вот есть еще про Гельмута фон Мольтке и Карла Великого, — пробегал глазами вторую страницу телефонист.