Богинями мы были и остались

— Если вы внесете задаток, то откажу, — медленно сформулировала она свое условие.

— Хорошо, я буду звонить этому господину, — в тон ей ответила я. — Давайте сразу договоримся, когда мы встретимся.

— Жду вас сегодня до шести вечера.

— Сегодня? — обалдела я. — А если его нет дома? Тогда как?

Эльмира притворно вздохнула:

— Что ж, тогда прошу прощения.

— Но вашим родственникам тоже будет мешать аура! — отчаянно выкрикнула я нелепый аргумент против ее покупателей.

— Ничего, они дальние родственники, можно сказать, седьмая вода на киселе.

Спорить дальше было бесполезно, я попрощалась с Эльмирой, окончательно проникаясь к ее приторному голоску неприязнью. Со мной часто происходят подобные штуки — сначала, с первого взгляда, человек нравится, просто приятно с ним беседовать, наблюдать за ним, хочется почаще с ним видеться, а потом вдруг ну ни с того ни с сего он становится противен. Вроде бы ничего в нем не меняется, ни манера разговора, ни движения, ни его взгляды и интересы. Только мое отношение к нему уже другое. Близорука я в этом вопросе и никогда не умела разбираться в людях.

Пока я мысленно костерила себя на все лады, пальцы машинально набирали номер покупателя. Никто не брал трубку. Отчаиваться, конечно, было рано, но мне почему-то уже казалось, что мужика я сегодня не найду и квартирка — прелестная квартирка Эльмиры — уплывет. Мои комиссионные, кстати, тоже.

За завтраком мне пришла в голову бредовая идея. Можно было найти Олега и попросить его замолвить матери словечко за меня, вернее, за покупателя. Я даже потянулась снова к телефону. Но тут же одернула себя — насколько надо быть черствой, чтобы позвонить ему только для того, чтобы попросить об услуге. И все это ради денег!

Между тем покупатель не отвечал. Сотовый был вообще отключен, домашний безропотно гудел до тех пор, пока у меня уши не заложило. И где мотается этот кретин? Черт бы его побрал!

К обеду у меня совершенно расшатались нервы и пришло убеждение, что надо действовать самостоятельно, а не ждать у моря погоды. Мне нужна эта сделка? Нужна. Значит, вперед.

Я решила взять денег у жениха Лики, даже не взять, а просто спросить разрешения оставить у себя на время его задаток за квартиру. Бог мой, кругом одни задатки. Того и гляди, я заплачу вперед за любовь и собственное счастье. А что? Выложу кучу денег и попрошу кого-то там наверху не мешать моему благополучию…

Словом, я решила взять денег у Журавлева и самой заплатить задаток. В конце концов, я ничем не рискую. Еще вчера я разговаривала с покупателем и уладила все вопросы. Я не скажу ему, что сама внесла за него задаток. А как только он появится, возьму у него нужную сумму. Не думаю, что у Эльмиры возникнут вопросы по поводу оформления, так что все под контролем.

Окрыленная своей идеей, я понеслась к Журавлеву.

— Нет у меня денег, Марина, — грустно сказал Журавлев и икнул.

Он был пьян вдребезги, в квартире царил полный бедлам. Обрывки газет, бечевка, какие-то пакеты валялись на полу, в кухне висел сигаретный дым.

— Мяса хочешь? — гостеприимно улыбнулся Журавлев. — Давай, чего ты? Жрать надо, вот что, сил не будет, если не жрать.

— Леня, что происходит? — тихо спросила я.

— А? — Он икнул и поморщился. Затем положил вилку рядом с тарелкой. — А что? По-го-ди, ты чего? Я тебе не звонил, что ли?

— Нет, — отрезала я и встала, — мне ты не звонил. И Лика не звонила. Я ни черта не знаю, что тут у вас случилось, понял? Выкладывай давай.

— Надо же, и Лика не звонила, — задумался он.

— Вы что, поругались, что ли? — начинала догадываться я.

Журавлев тупо жевал огурец.

— Я аванс привезла, — сообщила я, доставая из кошелька пачку купюр, — там ничего не получается. Как что другое подвернется, я вам свистну. Я хотела спросить, можно мне пока у тебя эти деньги взаймы взять?

Журавлев снова икнул, глядя на меня осоловелыми глазами.

— Погоди, погоди. Так ты не знаешь… Вот что! А я-то думал!

— Что ты думал-то?!

— Думал, Лика тебе в первую очередь расскажет. Вы же с ней эти… родственницы… тьфу, сестры.

— Что расскажет, Лень? Что она должна была мне рассказать?

Придерживаясь за стол, он поднялся во весь рост, приосанился, напыжился и, дернув кадыком, проревел:

— Американский подданный! Я! Вот так! Он снова нашарил стул и сел.

— Это в каком смысле? — строго спросила я. — Все-таки решили ехать?

— Решили?! Я решил!

— А что Лика? Она ведь не хотела институт бросать…