Богиня прайм-тайма

Гийом коротко оглянулся по сторонам и локтем – Ольга перехватила это его движение – как-то странно поддел и расстегнул кобуру. Смуглые и не слишком чистые пальцы, лежавшие на руле, чуть-чуть шевельнулись и замерли.

Из машин никто не вышел.

* * *

Под вечер Бахрушину на “вертушку” позвонил председатель Российского телевидения и усталым голосом сказал, что “сейчас зайдет”.

– Давай, может, я сам к тебе зайду? – предложил Бахрушин, не очень понимая, в чем может быть дело.

Председатель, хоть они и “дружили” не то семьями, не то домами, то есть два раза в году встречались в Кратове на даче у Бахрушина или в Барвихе – у Олега Добрынина, все же имел обыкновение звать начальника информации к себе, а не “заходить на огонек”.

Не по правилам это было, а правила они привыкли соблюдать.

– Нет, я зайду, – чуть более настойчиво сказал Добрынин, и сразу стало ясно, что спорить нет никакого смысла. – У меня самолет через два часа, так что я все равно…

Дожидаясь начальства, Бахрушин нацепил было пиджак, но потом подумал и снял.

Десятка два вариантов, зачем он так неожиданно понадобился председателю, да еще перед самой командировкой, вертелись в голове, и Бахрушин решил, что дело может быть в Храбровой – не зря же Паша Песцов сегодня приходил и говорил загадками!

А может, и не в Храбровой.

Тогда что? Политкорректность в последних выпусках “Новостей” соблюдалась, “баланс плохих и хороших” сообщений, правда, так и не был найден, но никто толком не знал, что это за баланс и как его достигнуть.

Бахрушин не особенно волновался – он не привык волноваться заранее и по неизвестным причинам, – но все же это было странно.

Дверь распахнулась широко, так что даже матовое пионер-лагерное стекло дрогнуло в испуге, когда Бахрушин включал кофеварку.

Интересно, почему любой человек вместе с должностью приобретает привычку открывать любую дверь, будто намереваясь снести ее с петель? Вот загадка природы.

– Здравствуй, Алексей.

– Здравствуй.

Добрынин был в пальто и перчатках и, видимо, не собирался задерживаться надолго, потому что не снял ни того, ни другого.

– Ты себе новый агрегат поставил?

Бахрушин посмотрел с удивлением, и Добрынин кивнул на кофеварку.

– Сто лет назад поставил. В компании кофе почему-то всегда дерьмо.

– Это точно, – согласился председатель.

Хозяйственники сменяли друг друга с завидной регулярностью, шутка про то, что никому так и не удалось поговорить с начальником транспортного цеха ввиду отсутствия такового, была среди работников и руководства очень популярной, но с кофе ничего нельзя было поделать. Каждый новый директор “хозяйственной дирекции” ознаменовывал свое царствование чем-то особенным, эдаким, необыкновенным. Последний, к примеру, оборудовал мужские сортиры необыкновенной красоты биде производства знаменитой фирмы “Villeroy&Boch”. Биде были снабжены изящными золочеными краниками и пускали игривые фонтанчики, когда краники поворачивали. Историю про транспортный цех и его начальника моментально затмил анекдот про Василь Иваныча, который с успехом мыл внутри данного прибора голову.

Предшественник нынешнего директора был поклонником абстрактного искусства и понаставил на этажах непонятных статуй, то ли из серого камня, то ли из бетона. Они были не просто уродливы, они еще наносили материальный ущерб сотрудникам. На них все время кто-то натыкался, падал, рассыпал видеокассеты, дамы рвали колготки, а о постаменты тушили бычки, угнетая директорское сердце порчей такой редкой красоты. “Хозяйственный” директор издал приказ, чтоб не тушили, но – странное дело! – несознательные продолжали свое черное дело.

Председатель, измученный статуями, в одночасье, велел отправить их чохом во внутренний двор и там красиво расставить среди пальмовых и апельсиновых деревьев. Но – вот беда! – во дворе, как правило, проходили всякие расширенные переговоры, и непуганые иностранцы, неподготовленные к созерцанию статуй, приходили в уныние, а японцы усмотрели в них некий намек, и переговоры вообще не состоялись. Добрынин закатил скандал, и скульптурные шедевры в спешном порядке подарили братскому украинскому телевизионному каналу “Червона Слава”.

В компании поговаривали, что нынешний хозяйственный босс вдобавок к плодотворной работе, проведенной в мужских сортирах, готовит интервенцию во все буфеты. Неизвестно было, собирается ли он и буфеты оснастить биде – вместо стульев, к примеру, – но приказ о том, что с первого декабря все точки общепита будут “временно закрыты навсегда”, уже появился на доске объявлений.

А кофе так и оставался скверным, хоть плачь.

– Ты будешь, Олег?

– Давай.

Бахрушин налил примерно полчашки и сунул председателю. Тот понюхал, хлебнул, откинулся на спинку кресла и вытянул ноги.

– Сказка, – как будто пожаловался он.

– Это точно.

Некоторое время они молча глотали огненный кофе. Бахрушин за свой стол не пошел, сел напротив и тоже вытянул ноги.