Богдан Хмельницкий

закону и оставят их во всей силе. Запрещение явного богослужения в королевских

городах, где его пред этим не было, повлечет за собою продолясение всех прежних

насилий и стеснений, а изъятие духовных от светского суда приведет к тому, что будут

освобождать от светского суда студентов и учеников шалунов, которые, одевшись в

платье духовного звания, производят всякия бесчинства. Наконец, подпись их милостей

сенаторов духовного сана уничтожает и то, чтб нам теперь дается. Кто делает уступки с

ограничениями, тотъ—вообще или в частяхъ—оставляет за собою нечто из того, чтб,

будто бы, уступаетъ».

Эти энергические заявления не изменили фанатизма противной стороны; но когда

приходилось подписывать каптур (то-есть состояние Речи-Посполнтой во время

бескоролевия до избрания нового государя), то православные и диссиденты уперлись и

не хотели ни за что подписывать, пока не получат уступок в их религиозном деле.

После долгих споров примас Ян Венжик первый уступил, а за ним и большинство

епископов: вместо salvis iuribus Catholicae Ecclesiae они подписали свой ответ на

требования некатоликов с другою оговоркою: salvis iuribus dioecesiae meae. В

сущности, конечно, это мало изменяло вопрос. Православные и диссиденты обратились

к посредству Владислава и, под его влиянием, составлен был мемориал о примирении

унитов с неунитами на таких условиях: «отдать неунитам киевскую митро-

II. КОСТОМАРОВ, КНИГА г.

5

66

полно со всеми церквами и монастырями, кроме Софийского собора и Выдубицкого

монастыря, львовскую епархию со всеми теми церквами и монастырями, которые еще

не были обращены в унию, епархии луцкую и неремысльскую по кончине лиц,

занимавших эти епархии, архимандритии печерскую и жидичевскуго; в Литве—две

епархии, пинскую и Мстиславскую; объявить свободное богослужение в воеводствах

киевском, брацлавском, подольском, в землях: львовской, галицкой, лигачевской,

оставить неприкосновенными братства, школы, госпитали, семинарии, с правом

заводить их вновь; допускать иеупитов к городским должностям; дать неунптам в

Могилеве четыре, в Орше две церкви, а в Вильне дозволить достроить церковь св.

Духа; прекратить все религиозные процессы, и в тех местах, где священник принял

унию, а прихожане не желают ее принимать, церковь отдавать прихожанамъ».

Православные не были довольны на этот раз и желали, чтоб эти уступки, составив

основание на будущее время, послужили началом бблыпих уступок, но католики в

посольской избе кричали: «гг. неуниты и диссиденты хотят, чтобы в каптуре

приговорили обязать новоизбранного короля сохранить все это: нет, не следует

принуждать к этому нового короля».

Все это не обещало ничего прочного. Пока еще существовали в Польше

православные дворяне, молено было, по крайней мере, надеяться, что за православие

будут шуметь и кричать, но с переходом в папизм остальных дворянъ—что неизбежно

должно было совершиться—православию не было никакого законного голоса. На том

же сейме явились козацкие послы (Лаврентий Пашковский, Герасим Еозка, Дорош

Еузкевич и Федор Пух) и подали от имени гетмана Ивана Петрижицкого со всем

войском запорожским письмо к примасу от 23-го июня. Еозаки изъявляли сожаление о

кончине короля и просили расположить панов к тому, чтобы королевич Владислав

сделался польским королем. «Под счастливым его правлениемъ—писали козаки—мы

надеемся возвращения и умножения нарушенных наших прав и вольностей. Вашему

преосвященству довольно известно, как равно и всему государству, да и до всех

народов дошли слухи о том, что мы в царствование покойного короля терпели большие

несправедливости, неслыханные оскорбления и находились в великом огорчении

оттого, что униты вступают в наши права и вольности, пользуясь покровительством

некоторых знатных особ, причиняют много утеснении нам, козакам, и всему русскому

народу: они отняли монастыри с принадлежащими к ним имуществами, уничтожили

святые церкви, отстранили от городских должностей добродетельных мещан и

засмутили сельский народ: дети остаются некрещеными, взрослые сожительствуют без

брачного обряда и многие расстаются с жизнью, не получив перед смертью святого

причащения. Не вспоминаем о других замешательствах и беспорядках, происходивших

со времени появления унии. Поэтому всенижайше и покорнейше, просим вас,

превелебный во Христе отец и милостивый пан, пусть эта новоизмышленная уния со

всеми беспорядками, проистекающими от неё, будет уничтожена теперь же до

коронации будущего государя, а мы, верный и доброжелательный отечеству народ,

будем успокоены и удовлетворены; пусть господа униты возвратят захваченное ими

достояние тем, у кого оно находилось прежде, то-есть духовенству пашей греческой

церкви, состоящей в послушании у константинопольского патриарха, за что мы со всем

народомъ

67

4

русским желаем полагать живот за целость любезного отечества. Если же,. сохрани

Боще, сталось бы иначе, то мы принуждены будем искать других мер удовлетворения, а

мы того не желаем, будучи уверены, что ваше преосвященство, как милостивый отец и

пан, обратите на это внимание».

Просьба эта не понравилась на сейме. Паны находили дерзким то, что козаки