Богатыри не мы. Устареллы

– Куда? – спросила Перпетуя, прежде чем вспомнила, что задавать подобные вопросы принцессам не пристало. Дева поспешно сделала вид, что следит за диндилдоном, сосредоточенно тащившим из-под груды глеф и непарных сапог зеленый мешок с ремнями.

– Милая, – Гамлет помог диндилдону концом посоха, – ты что-то спросила?

– О нет. – Перпетуя мило покраснела.

– А мне послышалось…

Выйти из неловкого положения помог изумительно красивый незнакомец, со смущенной улыбкой присоединившийся к обществу. Судя по причудливым косичкам масти паломино, именно он сперва оседлал Добро, а потом вырастил колючки. Настоящим блондином красавец тем не менее не являлся, и вообще у него были почти острые уши!

– Я очень прошу меня извинить, – произнес паломино, – не собираетесь ли вы покушать?

– Хорошая мысль, – одобрил маг, – и своевременная.

– Жрать хочешь? – участливо спросил, отрываясь от раскопок, старший гном.

– Да, – вежливо подтвердил паломино, – я очень хочу кушать.

– Все хотят, – кивнул Гамлет, – но принимать пищу лучше на свежем воздухе, вымыв руки перед едой. У входа течет отличный форелевый ручей.

– А я как раз котелок нашел, – похвастался младший гном. – Это судьба.

– У нас оленье карпаччо завалялось. – Диндилдон взвалил на спину изъятый наконец из кучи мешок. – Вы любите карпаччо?

– О да! – сказал паломино и прослезился. – Карпаччо я люблю больше всего на свете. Никто не любит карпаччо так, как люблю его я. Я люблю карпаччо, как соловей – розу, мотылек – свечу, птица – небо. Я…

О любви обладатель косичек говорил долго и очень красиво, но это была не та любовь, на которую намекал купедон, совсем не та! К тому же при столкновении с действительностью она кончилась. Деликатно откусив кусочек чего-то бурого, паломино чуть-чуть пожевал, схватился за горло, вскочил и бросился в кусты шелюги, также именуемой красной вербой.

– Протухло? – предположил гном, поднимая и обнюхивая упавший кусок. – Нет вроде… Хотя у эльфов это, обаяние не чета нашему. Одно слово, дивный народ!

– Обоняние, – поправил диндилдон, обнюхивая кусок побольше. – Порядок!

– Я очень прошу меня простить. – На глазах вернувшегося эльфа – так вот они какие! – были слезы. – Но нет ли у вас чего-нибудь покушать, кроме карпаччо?

– Солонину будешь? – с некоторым сомнением предложил гном. – Другому б не дал, но уж больно хорошо ты этого Злыдня уездил!

– Добрыдня, – уточнил маг, внимательно вглядываясь в кусты, противоположные тем, в которые удалялся эльф. – Это была мутация Добра.

– Я очень, очень люблю солонину. – Паломино протянул руку с прекрасно отполированными ногтями. – Солонина – это прекрасно, восхитительно, чарующ-кхе-кхе-кхе…

Поспешное бегство убедительно доказало, что эльфы солонину не едят.

– Мясная фобия, – предположил Гамлет и перевел взор на ручей, отчего на берег незамедлительно выпрыгнуло шесть радостных форелей.

– Вообще-то эльфы все трескают, – в голосе старшего гнома слышалось сомнение. – И рыбу, и мясо, но этот какой-то… Эй, парень, рыбку станешь?

– Вы спасаете мне жизнь, – на глаза вторично вернувшегося паломино третично навернулись слезы, – именно о рыбке я мечтал последние годы…

Так и не прекративших радоваться форелей запекли, и все повторилось – благодарности, изящное откусывание, кашель, бегство, смущенное возвращение.

– Да, – маг взглядом перевернул последнюю из запекаемых форелин, – это фобия. Как ни прискорбно, нашему другу придется утолять голод растительной пищей, причем в большом количестве.

– Спасибо, – поблагодарил нерыбоядный эльф, – я так и поступлю.

Следующих произнесенных голодающим слов Перпетуя не поняла, но из земли немедленно полезли могучие стебли, затем в пазухах листьев возникло нечто, напоминающее неприличный обелиск без постамента, но с приятным султанчиком на конце. Нечто росло, желтело и становилось все привлекательней.

– Давайте его сварим, – предложили гномы, гномы вообще любят все варить. Особенно железо.

Паломино застенчиво улыбнулся и выдернул ближайшее растение – корни были усыпаны клубнями, здоровенными, как кулак Орка-оберста.

– Давайте их запечем, – предложил диндилдон. Диндилдоны не носят с собой кастрюль и потому предпочитают все запекать.

Эльф кивнул, возможно, это было невежливо, но все его силы уходили на борьбу за урожай. Скушавшая целую форель Перпетуя рассеянно следила за созреванием клубнезерновых и думала, что ей делать дальше. На свежем воздухе разум принцессы обрел былую ясность, и дева поняла, что дон Проходимес действует в строгом соответствии с лучшими традициями, категорически отвергая профанацию и упрощения последних веков.