Богатыри не мы. Устареллы

Перпетуя не могла отвести глаз от тролльего языка. Что делать пурийской принцессе, которую собираются бросить в яму с троллем бурым обыкновенным, она не представляла. На всякий случай девушка сделала книксен и попросила милорда Шварцкопфа не бросать ее вниз. Тот вздохнул и покачал головой.

– Их бин командир. Как это говорить? Батяня! Батяня орк-оберст. Мои киндер хотеть смотреть кушающий тролль. Я иметь бросать фрейляйн в яма. Я плакаль…

Оберст-орк шагнул к Перпетуе, протянув зеленые руки; принцесса видела слезы, татуировку с Недреманным Носом на запястье и обкусанные когти. Это было омерзительно, и дева отскочила к краю пропасти. Если будет нужно, она прыгнет вниз сама, но не позволит себя трогать этим гадким, зеленым и, без сомнения, немытым порождениям Зла. А напоследок она завизжит, хуже от этого точно не будет!

Перпетуя сделала шаг в сторону, готовясь к последнему в жизни визгу, но тут раздался топот, и в пещеру ввалилось десятка полтора новых орков. Принцесса сразу поняла, что у них неприятности. Воители пыхтели и сопели, из-под рогатых шлемов катился пот и стекал по физиономиям, на которых проступили темные пятна, так что лица вновь прибывших напоминали расцветкой подол брошенного на постоялом дворе прогулочного платья. Камуфляжные орки громко кричали, принцессе почудилось то ли «компот», то ли «капот», но она совершенно не знала орочьего и могла ошибиться.

Лысый орк проорал какой-то приказ. Зеленые воители, позабыв и про деву, и про тролля, торопливо выстроились в шеренгу. Воспользовавшись поднявшейся суматохой, Перпетуя отступила за сталагмит и правильно сделала – вверху что-то просвистело, и на пол пещеры посыпались сшибленные рога.

– Рррррразмахнулся – стррррит, – раздался свыше довольно-таки противный голос, – отмахнулся – авеню!

Сердце Перпетуи часто-часто забилось. Она узнала козлодоя Йорика! Принцесса поправила волосы, торопливо обдернула сиреневое, расшитое мелким жемчугом платье и высунулась из-за сталагмита как раз вовремя, чтобы увидеть, как в пещеру ворвался чуть не опоздавший блондин.

Кто-то из орков что-то рыкнул и не очень уверенно замахнулся плоской железной штукой. Дон Проходимес лениво шевельнул рукой, огромный моргенштерн взмыл в воздух, пронесся над головами орков, сшибая оставшиеся рога, и вернулся к хозяину, который подхватил его изящным жестом.

– Смирно! – рявкнул он, и девушка задрожала от сладостных воспоминаний о том, как дон Проходимес спасал ее от разбойников. А спаситель оглядел притихших физиогномордцев и улыбнулся.

– Добрый вечер, – в грибном свете глаза блондина искрились, как у кошки, – как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. Итак, у вас ко мне претензии? Я хочу знать, какие.

В орочьих рядах произошло незначительное шевеление. Перпетуе показалось, что кто-то решил претензии все-таки предъявить, но стоящие рядом сочли это излишним. Повисла гнетущая тишина.

– Я, кажется, задал вопрос, – долгожданный блондин поудобнее перехватил шипастое чудовище, окинул комолых орков глазами цвета морской войны и узрел спасенную деву. Глаза Перпетуи, как и положено, большие и голубые, несколько раз самопроизвольно хлопнули, а рот столь же самопроизвольно приоткрылся, образовав совершенно очаровательную буковку «О».

– Моя леди, – негодяй тяжело вздохнул, – какая восхитительная неожиданность.

Глава восьмая, повествующая о решении принцессы Перпетуи, битве с Подгорным Злом и появлении великого мага Гамлета Пегого

Пурийская принцесса становится женой своего спасителя, даже если это спаситель со стороны. Папенька и маменька, конечно, удивятся, но они свято чтут традиции и законы. Если спасение от лорда Гвиневра еще могло быть случайностью, то победа над физиогномордцами не оставляла места для уверток – спаситель подоспел в последний момент, и он был тот же, что и в прошлый раз. Будь это кто-либо другой, возник бы серьезнейший юридический казус, а так все в порядке. Перпетуя с восторг… то есть, разумеется, с глубоким прискорбием поняла, что просто обязана выйти замуж за дона Проходимеса!

– Милорд, – произнесла она ритуальную фразу, – вы спасли мою жизнь и мою честь. Сейчас я запечатлею на вашем челе поцелуй.

– Моя леди, – блондин подался, чтобы не сказать «шарахнулся» в сторону, – своим избавлением вы обязаны случаю и вашему подарку. Если вам нужно на чем-нибудь запечатлеть поцелуй, поцелуйте… мой моргенштерн.

Да, вопреки опасениям дон Проходимес оказался настоящим рыцарем, ведь только рыцарь, отправляясь в странствия, мог принять обет, запрещающий принимать поцелуи спасенных дев. Конечно, меч был бы еще элегантней, но меча у дона Проходимеса не имелось.