Богатыри не мы. Устареллы

– Дарение цветов должно быть обосновано, – принц строго глянул на нареченную, – оно должно производиться по уважительной причине, либо в определенные дни, как то именины или же день прилета личного Аиста, либо в связи с каким-то разовым, но важным событием, к каковым можно отнести свадьбу, коронацию и похороны.

Купедон пожал пухлыми плечами, повернулся, влез обратно на камень и взялся за блин. По его мнению, вопрос был исчерпан, но Яготелло полагал иначе.

– Покупка букетов без должного повода, – подвел итог его высочество, – наносит ущерб финансовому положению семьи и живой природе, частью которой являются цветущие растения. И уж тем более не подобает дарить их в том случае, когда дама ведет себя предосудительно.

Купедон проглотил блин и покачал головой:

– Дамам следует дарить цветы в любом случае. Дамы без цветов блекнут, а мужчины, лишающие своих дам гладиолусов и роз, лысеют и теряют потенцию.

– В Верхней Моралии потенции нет! – отрезал Яготелло. – Но даже будь она, я бы не стал поощрять женское легкомыслие.

Что такое «потенция», Перпетуя не знала, но купедоны считались созданиями куртуазными и несклонными к лексике, в иных мирах именуемой ненормативной, а принцы Моралии были самыми воспитанными условно молодыми людьми во всем Земноводье.

Принцесса не сомневалась, что все употребляемые ими слова являются приличными, несмотря на странное и подозрительное звучание. В конце концов, существует реестр вещей и понятий, кои воспитанная принцесса узнает лишь после замужества, несомненно, к ним относится и «потенция».

Дева с непонятной тоской взглянула на розовые розы и оранжевые гладиолусы, которые ей не подарили из-за ее легкомыслия и отсутствия должного повода, и сделала купедону книксен.

– Господин купедон, не могли бы вы указать нам дорогу к…?

Купедон взмахнул крылышками и хвостиком:

– Могу, моя леди, но я бы посоветовал вам предоставить вашего спутника его планиде. Вам я предлагаю остаться здесь, цветов и блинов нам хватит, а по дороге периодически проезжают мужчины, с которыми я отпущу вас с чистой совестью. Поверьте, дорогая, ваш спутник не лжет. Там, куда вы едете, действительно нет потенции.

– А что это такое? – не удержалась принцесса, хотя подозревала, что задает неприличный вопрос, к тому же она отнюдь не собиралась доезжать до Верхней Моралии.

– Потенция, – пятнистый или блиноядный купедон вновь взмахнул хвостиком и крылышками, – важная, хоть и неопределяющая составляющая полноценной любви, которая есть величайшее благо. Разумеется, не считая блинов. Без любви, цветов и блинов жизнь становится серой, блеклой, бесцветной и бессмысленной, любовь движет горами и зажигает звезды, она…

Принцесса замерла, предчувствуя, что стоит на пороге величайшей из тайн, но все испортил Яготелло.

– Ваше Высочество, – на лице наследника Верхней Моралии читался гнев царственный, праведный, – как вы можете внимать сим отвратительным речам?! Вы, дочь, внучка и правнучка пурийских королев и наша невеста! Я в последний раз обращаю ваше внимание на предосудительность подобного поведения. В следующий раз…

Пролетавшая мимо большая муха остановилась, словно ударившись о невидимую стену, и пала мертвой у ног Яготелло. Купедон торопливо дожевал блин, сгреб в охапку цветы, замерцал и исчез, оставив зависшую в воздухе гримасу величайшего отвращения. Таково свойство этих блиноядцев, по некоторым сведениям находящихся в отдаленном родстве с небезызвестными котами, но не имеющих никакого отношения к вооруженным луками голым крылатым младенцам, которых в иных мирах именуют купидонами.

Итак, Перпетуя и ее жених остались одни. Чтобы немного отвлечься от речей суженого, принцесса попыталась разобрать надпись на опустевшем камне. Выяснилось, что прямо вход был строго воспрещен, а дорога направо считалась опасной, поскольку проходила в непосредственной близости от Вшивых пустошей. Что находилось слева, принцесса прочесть не успела, так как из лесу вывалилось десятка два Orcus vulgaris.

Они в самом деле были зелеными и клыкастыми. Их головы украшали рогатые шлемы, в руках они сжимали изогнутые некие плоские штуки, а на грудях (хоть и менее впалых, чем у лорда Гвиневра, но отнюдь не выпуклых) багровело изображение Недреманного Носа.

Будь Перпетуя одна или с кем-нибудь другим, она б испугалась, но сейчас наследница Пурии была рада любому поводу, позволяющему не слушать жениха, к тому же поблизости мог оказаться дон Проходимес, желающий выяснить насчет претензий.

Принцесса вежливо поздоровалась с вышедшими из леса и сделала книксен. Такое поведение Ее Высочества произвело впечатление на главного орка, на невысоком челе которого отразилась напряженная работа мысли. Затем чело распрямилось, а губы растянулись, явив миру преогромные дурно вычищенные клыки.

– Хороший фрейляйн, – провозгласил орк. – Зер гуд! – и добавил: – Курка, яйка, млеко есть?