Богатыри не мы. Устареллы

Книга утверждала, что Оrcus vulgaris груб, невоспитан, склонен к каннибализму и дешевым и грубым зрелищам. Морда лица у него зеленая (реже – желтая или же коричневая), уши – острые, зубы – тоже. Обитают орки в Физиогноморде, ходят ордами, живут прайдами, промышляют охотой и грабежами и периодически кушают друг друга. На этом познания Перпетуи и исчерпывались, так как считалось, что в странах победившего Добра сии создания не живут. Но ведь кто-то же попался дону Проходимесу!

Из раздумий принцессу вывела та часть ее собственной свиты, что по милости зловредного моргенштерна не смогла углубиться в Разбойничий Лес.

– Ваше Высочество! Вы спасены! О, сколь мы счастливы видеть вас живой, свободной и в столь идущем вам платье! – орали девы, заглушая льющуюся из окон народную песню с припевом «Зельц мой, зельц мой, лёри-лёри-лей». Принцесса вздохнула: выбора больше не было, и это когда она почти решилась искать негодного блондина. Всегда он так, одно слово, негодяй!

– Ваше Высочество, где же ваш благородный спаситель? – выкрикнула девица Гортензия.

– О да, – подхватили все, – где он? Где прекрасный герой, вырвавший Ваше Высочество из лап ужасного разбойника? Мы жаждем его узреть!

И они узрели! Более того, узрели они и разбойника, ибо Яготелло и сэр Гвиневр вышли на крыльцо вместе. Шесть воительниц при виде завернутого в штандарт принца и тяжко вздыхающего маньяка с красными коническими ведрами побледнели, девять – покраснели, пять – позеленели, а девица Аспидистра, с высоты своего роста разглядевшая, что находится в ведрах, завизжала, и визг сей сделал бы честь лучшей из принцесс. Яготелло и Гвиневр дружно зажали уши, лишенные же поддержки штандарт и ведра немедленно подчинились неодолимой силе, в иных мирах именуемой всемирным тяготением.

Жабопревращенные градом посыпались наземь, причем амфибии из тычиночного ведра устремились под крыльцо, а из пестикового – пошлепали к девам. Девы, не зная, кто пред ними, издали уже множественный визг, усугубленный неприличным зрелищем, кое являл лишенный штандарта Яготелло.

Пейзане прекратили петь о зельце и тоже высыпали на двор, при этом сбитый крутым бедром поселянки в вышитой полотняной сорочке жених скатился по ступеням к ногам Хойи, самой упитанной из спутниц Перпетуи.

– Какая мерзость, – низким голосом произнесла Хойя.

– Ах, как это неприлично, – пискнула ее троюродная сестра Спирея, – кто это?

– Жених, – сказала честная Перпетуя и обреченно уточнила: – принц Яго-Стэл…

– Не верю! – голосом неизвестного в Пурии, но тем не менее великого наставника лицедеев перебила Хойя. – Таких принцев не бывает.

– Воистину, – поддакнула Спирея, – у принца должен быть конь.

– Белый, – уточнила Аспидистра, – а также меч, щит, плащ и…

Аспидистра замолкла, и Перпетуя решила, что воительница хотела назвать то, что порядочные принцы носят под плащом, но постеснялась.

– И потом он совсем не прекрасный, – разочарованно протянула Гортензия, – ну ни чуточки!

– Красота есть зло, – отрезал сидевший на земле Яготелло, при этом странным и неприличным образом оказавшаяся у него на голове лягушка согласно квакнула, – главное – богатый внутренний мир и высокая нравственность. Только легкомысленным и безответственным особам застит глаза смазливая внешность…

Про смазливую внешность и несовместность оной с высокой нравственностью Перпетуя слышала неоднократно, но остановить Яго, клеймящего безнравственных красавцев и заглядывающихся на оных легкомысленных невест, было труднее, нежели Хойе пройти сквозь игольное ушко.

– Это неправильный жених, – торопливо зашептала Перпетуе девица Магнолия, – и из него получится неправильный муж.

– Самозванец! – пропыхтела Хойя. – У него даже меча нет!

В ответ принцесса вздохнула столь же тяжко, сколь лорд разбойник. Яготелло мог утратить коня, меч, верхнюю одежду и даже нечерное и некружевное белье, но скисшее молоко и умершие мухи не оставляли сомнения в его личности. Жених был наследником Верхнеморалийского трона, и поделать с этим ничего было нельзя.

– В то время, как я, спеша исполнить свой долг, подвергся нападению приспешников Тьмы, – зудел принц, – утратил коня, оружие, одежду и товарищей, едва не был съеден верховыми шакалами и спасся исключительно благодаря вмешательству провидения, принцесса Перпетуя допустила вопиющую…

Про «вопиющую» Перпетуя тоже слышала, а вот про то, что на принца напали ездящие на шакалах, – нет. Что делали эти нехорошие создания в стране победившего Добра? А если что-то делали, то почему не съели попавшегося им жениха, неужели он такой невкусный?! Силы Зла проявили вопиющую халатность и пренебрегли своими прямыми обязанностями. Ух, попадись ей эти ездящие, она бы с ними поговорила…

Принцесса так разволновалась, что губы у нее затряслись, а руки помимо воли сжались в кулаки. Как ни странно, этот ее жест возымел действие. Жених прекратил обличать и отступил за спину лорда-разбойника, который, в свою очередь, отступил за незаметно присоединившегося к собравшимся гладковыбритого мужчину в черном платье с очень белым воротником.