Бог всегда путешествует инкогнито

— И вы каждый день ходите в церковь, чтобы сказать Иисусу, что вы Его любите?

— Да…

Я с секунду помедлил.

— Знаете, мадам Бланшар, должен вам сказать…

— Что?

— У меня есть… ну… некоторые сомнения…

— Сомнения, месье Гринмор? В чем же?

— Ну, как бы это помягче… я сомневаюсь в том, что вы добрая христианка.

Она застыла, задетая за живое, потом покраснела и задрожала.

— Да как вы смеете…

— Я полагаю, что вы не следуете заветам Иисуса.

— Как это не следую? Следую!

— Я не специалист, но… я что-то не припомню, чтобы Иисус говорил: «Любите Меня». Наоборот, я точно знаю, что он говорил «Любите друг друга».

Она молча глядела на меня, с полуоткрытым ртом, совершенно сбитая с толку. Мои слова ее оглушили.

Она долго стояла так, словно окаменев, глядя на меня широко раскрытыми глазами, и показалась мне даже трогательной. Я сжалился над ней:

— Напротив, я признаю, что вы соблюдаете заповедь «Любите ближнего своего, как самих себя».

Она молчала, ошеломленная, глядя на меня непонимающими глазами. Я вложил в свой голос всю мягкость и нежность, на какие был способен, и сказал:

— Мадам Бланшар, почему вы так себя не любите?

36

Два часа ночи. Я никак не мог заснуть, мысли вертелись вокруг одного и того же. Ответа я так и не нашел. Так и не узнал, чего добивался Дубровский. С ума сойти, насколько невозможность понять ситуацию может стать источником стресса…

Да еще этот список акционеров, который я нашел в Гугле… Это был однофамилец или все-таки он? Наверное, надо было немного копнуть… Я очень поверхностно к этому отнесся… Что там было за предприятие? Люксор, Люксар… что-то вроде этого…

Ну, теперь уж точно не засну, пока не посмотрю еще раз… Вот ведь мучение! Почему я не могу отключить мозг на ночь, перестать думать и спокойно уснуть?

Я протянул руку к лампочке в изголовье и зажмурился, чтобы свет не ослепил меня.

Щелк! Лампа вспыхнула и погасла. Перегорела. Вот черт! Тем хуже, теперь я уж точно проснулся и заснуть не смогу.

Я поднялся с постели, в темноте подошел к окну, отодвинул штору и впустил в комнату слабый свет. Спящий город поблескивал огоньками.

Я прошел через комнату и включил компьютер. Экран загорелся, холодным светом осветив полумрак. Тишину разорвали три коротких звука, которые всегда сопровождали включение.

Клавиатура скрипнула под моими застывшими пальцами, пока я набирал имя Игоря в Гугле.

На экране появились результаты поиска на русском языке. Я переходил со страницы на страницу, просматривая их по диагонали. На меня напала зевота, а потом стало слегка знобить: ночь выдалась свежая, а я был в одних трусах.

Я сразу узнал список имен, подле которых стояли проценты. Общество, держателем 76,2 % акций которого был Игорь Дубровский, называлось «Люксар СА». Но на сайте больше не было никакой информации, только цифры. Я скопировал название в зону поиска Гугла и нажал «Enter». Компьютер выдал только двадцать три результата. Что ж, тем лучше. Сайты прессы, финансовая информация… Потом появилась главная страница предприятия:

«luxares.fr, Люксар СА, сообщество специализированных ресторанов»

Я кликнул, и тут же невольно отпрянул, пораженный тем, что увидел.

На весь экран появилось фото, явно сделанное ночью. На переднем плане переплетались пресловутые балки, словно охраняя пространство от невидимой атаки. А за ними виднелись освещенные окна и роскошные интерьеры ресторана «Жюль Верн».

37

Мне стало страшно. Слабое предчувствие беды, которое все время сопровождало меня со времени нашей первой встречи, уступило место настоящей тревоге, и она уже не оставляла меня. Человек, взявший под контроль мою жизнь, оказался очень опасен, поскольку был богат и влиятелен. Теперь у меня была одна навязчивая мысль: высвободиться из его хватки.

Я позвонил инспектору Птижану, рассказал о своих открытиях и попросил защиты у полиции. Он повторил то, что уже однажды говорил: все это не более чем предположения, пусть и тревожные, но состава преступления тут нет. Он ничего не может для меня сделать.

Я тщетно искал всевозможные способы освободиться. Самым реалистичным мне казался план вступить с Игорем в переговоры. Но появление в его доме Одри опрокинуло все планы. Я не мог больше появиться в доме, где наделал столько шума. Я задел хозяина в присутствии Катрин, а он явно не из тех, кто прощает подобные штучки…

Приходилось отдать себе отчет: единственный реальный способ покончить с договором — это выполнить последнее условие Дубровского, хотя оно практически невыполнимо. Я оказался в ловушке, как крыса.

Два следующих дня были для меня сущим кошмаром. Я отчаянно искал решение этого невероятного уравнения. Я плохо спал, вскакивал по ночам. На работе из последних сил старался сосредоточиться на своих собеседованиях. Мне случалось дважды задавать один и тот же вопрос кандидату, который этого тактично не замечал… Алиса сказала, что я бледный, как смерть, и посоветовала немедленно обратиться к врачу. В общем, в жизни пошла плохая полоса…