Бог всегда путешествует инкогнито

Потом мы с Одри, держа пальцы крестом на счастье, позвонили мадам Бланшар. И подпрыгнули от радости, когда она нам сказала, что никому не сдала квартиру, опасаясь, что соседи окажутся шумными.

В одно из прекрасных апрельских воскресений мы снова вступили во владение жильем, как раз тем самым, что было нужно нам для счастья. Едва разобрав чемоданы, Одри распахнула окно и насыпала на подоконник крошки хлеба. Солнечные лучи разбрелись по дому, и парижские воробьи не замедлили явиться на угощение, наполнив комнату радостным щебетом.

Вечером того же дня мадам Бланшар организовала во дворе пирушку в честь нашего возвращения. Что-то в ней изменилось, но я никак не мог понять что. Она постелила на старый стол белую скатерть и расставила уйму всяких вкусностей: пирогов, запеканок, пирожных, над которыми, наверное, трудилась весь день, наполняя дом соблазнительными запахами. Она позвала всех соседей, и те были очень рады посидеть вечерком в такой погожий день. Но самым большим сюрпризом было то, что она сама пошла… за Этьеном. Он набил себе брюхо и объявил о тотальной распродаже акций бутылки «Сroze-Hermitage»[17], с которой не расставался весь вечер. Старенький магнитофон на батарейках играл французские песенки, уже вышедшие из моды, но очень веселые, и все покачивались в такт под громкие шутки. К нам возвращались былая беззаботность и легкость.

А я все поглядывал на мадам Бланшар и старался понять, что же в ней изменилось. И уже около полуночи ответ вдруг пришел сам собой: как же я не заметил? Она больше не в черном, на ней миленькое цветастое платье. Самые значительные события порой остаются незамеченными.