Бог смерти не любит яблоки

Боги смерти? Серьёзно? И ведь гениальное же существо! Но как заведёт разговор об этих вещах — всё ещё дикарь дикарём. Некоторые вещи никаким образованием не убрать, верно?

— Только избавь меня от своих языческих примитивных представлений, Тана. Никаких богов не существует, кроме этих, пробирочных. И призраков не бывает тоже.

— Свобода веры, миледи. Я верю в призраков, и в то, что они следуют за вами, и в то, что хранят вас. Они не дадут вам умереть, притом не без причины.

Да уж, свобода веры...

— Хорошо, призраки так призраки. Не думай, что я не уважаю вашу причудливую мифологию, но только не вздумай сказать этого при журналистах, хорошо?

— Я не настолько глуп, миледи. Это был частный разговор. И, даже отбросив тему призраков, надо признать: вы делаете самое разумное, что в такой ситуации в принципе можно сделать. Мы множество раз просчитывали ситуацию, но похоже на то, что это действительно самый оптимальный выход. У него есть своя цена... Но вы сами всегда учите меня, что у любого решения есть цена.

Да, она это знала. Но что это меняло?

— Возможно мы делаем то, что должно быть сделано. Почти наверняка. Но это ничего не упрощает… Я хотела бы остаться там, Тана. Сегодня больше, чем когда-либо. И, возможно, я там осталась — во многих из смыслов… Но хватит лирики. Давай вернёмся к нашим ветеранам. Ситуация, если раскрутить её в жерновах политики, пахнет очень плохо. Этот костёр надо потушить, пока не разгорелся... Вот что, срочно отправь туда леди Джин и лорда Бэлго. Передай, что я разрешаю использовать любые уместные методы.

— Любые?

— Совершенно верно.

— Слушаюсь, миледи.

— Это тоже — на мой полный контроль… Что ещё?

Судя по немного сочувствующему взгляду Таны, самое гнилое он приберёг напоследок.

— Массовые студенческие акции протеста на Брайдине. И я мог бы сказать вам, кто их возглавляет, но вы, я думаю, сами догадываетесь.

Студенческое сообщество… Ну тут ничего неожиданного, на самом деле — во все времена именно с университетов начиналась политика. По большому и малому счёту.

Но вот предложение угадать имя — это уже плохо… Потому что в контексте многочисленных активистов Брайдины был только один, чьё имя она могла бы угадать с первого раза.

— Скажи мне, что это не Джейди Беслеф, — попросила она устало.

— Я и рад бы, но, думаю, вы сами уже всё поняли.

Ей довольно сильно захотелось побиться обо что-нибудь головой.

— Я не понимаю. Меня заверили, что этого деятеля чуть ли не под конвоем упаковали в корабль и отправили в одно из дальних семейных поместий, охраняемых, как иные тюрьмы…

— Очевидно, нам с вами следует признать, что правило “сыновья идут по стопам отцов” в данном случае вполне себе верно. Сколько там раз её покойное величество ссылала принца Агенора в такого рода “дальние поместья”? И сколько раз он чудесным образом вновь оказывался на свободе?

Леди Авалон только покачала головой.

— Не будь он ублюдком Агенора, заткнуть его было бы в разы проще… Не говоря уж о том, что и затыкать не пришлось бы. Очередной юноша с горящими глазами, мечтающий деятельно изменить мир — это совсем не то же самое, что незаконнорожденный сын фактическеого главы страны, открыто выступающий против своего отца… Ладно. Боюсь, с этим должна разобраться я лично. Пришло время поговорить с Агенором о том, на какие жертвы он готов в данном случае пойти — потому что это зашло слишком далеко.

Тана сочувственно зашипел, но тут же опомнился и перешёл на человеческую речь.

— Это может быть сложный разговор.

— О да, так оно и будет, тут без вариантов. Не знаю, кем на самом деле была матушка этого Джейди, погибшая на Гваде-1, но можно не сомневаться: для Агенора она значила больше, чем все законные супруги с их многочисленными отпрысками. Судя по тому, как много он прощает мальчишке… Ещё один пример того, что в нашем деле чувства всё усложняют.

Тана склонил голову набок. Учитывая гибкость его суставов, голова наклонилась градусов на девяносто, отчего парень тут же даже отдалённо перестал смахивать на человека, а начал — на охотящуюся ящерицу.

Впрочем, судя по выражению его глаз, он и собирался некоторым образом поохотиться — как минимум, за информацией так точно.

— Миледи, — протянул он, — говоря о чувствах и усложнении… Я не уверен, насколько уместно задавать этот вопрос, но невозможно плотно работать с этим делом, не понимая ключевых моментов. Мне очевидно, что вы с ари Танатосом знаете друг друга; вас связывает как минимум пять видов любви. К тому же, вы делите многих призраков на двоих.

— Тана, во имя космоса, только не начинай опять про дурацких призраков…

— Значит, я ошибаюсь? Если да, то я никогда больше не заговорю об этом. Но, если нет, то это важно, моя леди. Может случиться, что критически важно — для планирования и оценки ситуации. Незнание может ослепить меня. Причём как раз в тот момент, когда это будет жизненно важно.