Бог Непокорных

Люди приходят к нам, а мы нисходим к ним, мы слышим их простые молитвы и просьбы, они посвящают нам свои грубые поделки и пусть не имеющие особой ценности, но искренние дары…

Их дети, еще не испорченные гордыней, ложью и враждой, видят нас; их животные чувствуют наше присутствие… Бывает даже так, что некоторые из нас заключают с ними браки — да, такого давно уже не случалось, но есть рода, в которых течет наша кровь, мы заботимся о них и храним их… Наконец, не так уж мало и тех, кто, прожив благочестивую жизнь, возносятся после смерти на наши небеса — некоторые, великие праведники, лишь на время, перед дальнейшим восхождением, другие же остаются у нас навсегда. Земля близка к нам, и потому нам трудно принять ее боль, пусть даже эта боль необходима; мы чувствуем, как расползается тьма по землям Ильсильвара, и сами пребываем в смятении от того, что Последовавшим позволено бесчинствовать почти что у самых наших границ, ведь среди множества жизней и душ, которые они губят, есть самые разные люди, и в сердцах многих из них добра больше, чем зла…

— Позволю себе заметить, госпожа Эйрин, — вибрирующий и одновременно гнусавый голос Рафха разнесся по помещению. — Но политика выжидания со стороны Солнца и его Князей не слишком разумна… Последовавшие сильны уже и сейчас; если дать им время, они станут еще сильнее; чем дольше ваши Владыки откладывают войну с теми, кто некогда отказался подписать Договор, выбрав вместо него бесконечное и бессмысленное противостояние, угрожающее разрушить сами основы Сальбравы — тем выше цена, которую придется заплатить за то, чтобы вернуть мятежников туда, где им самое место — в Озеро Неувиденных Снов, в состояние, предельно близкое к полному несуществованию — раз уж нельзя привести их к полному и окончательному небытию, поскольку силы их, выдранные из мироздания и отданные внешней пустоте, нанесут Сальбраве ущерб, который, с учетом баланса, и без того нарушенного гибелью Горгелойга, может стать непоправимым.

— Возможно, — ответила Эйрин, — располагай я дворцом на девятом небе, мое решение было бы иным, но я — лишь одна из множества подданых наших Владык. Не мне решать, когда и как и действовать; даже права дать им совет им у меня нет — само побуждение поступить так было бы непростительной дерзостью.

— Сестра, — произнес Лланлкадуфар. — Мы здесь не для того, чтобы просить тебя повлиять на решение высших небес советом…

— Хотя если случится так, что у вас его спросят… — Начал было Атсварх, но Лланлкадуфар возвысил голос, перебивая советника и побуждая его замолчать:

— Мой тесть, великий демон Хазвейж, король Вагадры, предлагает Аннемо военный союз.

Эта война — не просто передел территорий в Аду. Ты ведь должна понимать, что это только начало…

Он замолчал, потому что Эйрин, отрицательно качавшая головой во время двух его последних фраз, произнесла «Нет».

— Это невозможно, брат, — сказала она. — Что же, ты предлагаешь нам пойти против воли Владык? Прости, это невозможно. Ты слишком многого требуешь…

— Я ничего не требую. Я прошу тебя… прошу вас обоих, — он на секунду перевел взгляд на Трангелабуна, который когда-то очень давно, когда Лланлкадуфар еще не покинул Аннемо, был юным пажом в его собственной свите. — Прошу так же, как просят прибывшие со мной благородные вельможи Вагадры и ее король.

— И поверьте, нам эта просьба дается совсем нелегко, — подхватила принцесса Эгсодия — изящная, смертоносная и одновременно хрупкая, чем-то напоминавшая маленькую, но быструю, бесстрашную и смертельно ядовитую змею. — Мы идем против своей гордости — но вышло так, что на кону стоит нечто большее, чем наша гордость. Падение королевства моего отца и владений тех демонов, что присягнули ему — лишь начало. Возлежащие бездействуют потому, что осознают — на их власть Отвергнувшие Договор не претендуют. У них иная цель. Подчинив себе королевства демонов в верхних и средних слоях Ада, накопив достаточно сил, они вторгнутся сюда и сожгут ваши небеса по пути к Эмпирею!

— Да, возможно, Эмпирея они так и не достигнут, — снова заговорил Лланлкадуфар. — Да, их остановят и уничтожат, да, их поход обречен — но это не значит, что они не попытаются. Они достаточно безумны, чтобы выбрать войну, в которой невозможно победить, и уж конечно, они будут пытаться освободить Убивающего — самого младшего и самого могучего из своих братьев.

Что, если они добьются успеха? Сколько миров — здесь, на светлой половине Сальбравы — будет разрушено, прежде чем Солнце и его Князья сумеют остановить их?

— Брат, — Эйрин покачала головой. — Ты пытаешься испугать меня? Не нужно, я и так напугана…

— Недостаточно напугана.