Бог из клетки

Крадучись, она двинулась по спящему лагерю, держась его дальнего края. Забредать за границу деревьев, где начинался чёрный омут леса, Талла побоялась. Глупо, но ноги попросту отказывались ступать туда, где заблудиться легче лёгкого.

И тут кто-то поднялся навстречу ей прямо из земли. Не из земли, конечно, показалось. Но она так старательно озиралась по сторонам, что не глядела под ноги. Человек сидел, прислонившись спиной к древесному стволу, а теперь резко встал. Развернулся. Даже в темноте Талла узнала этот синий цвет. Надо было отвести взгляд, скрыть лицо – вдруг не понял впотьмах? – и припустить бегом. Но она стояла, во все глаза смотря на Дэя, и не могла шевельнуться, будто игла парализовала не Асира, а её.

– Талла? – чего в его голосе оказалось больше? Страха, непонимания, радости? – Ты… Откуда?

С каждым новым словом его голос теплел, будто в него парным молоком вливалась надежда. Неужели решил, что она бросилась догонять, передумав? Но тут он скользнул глазами по её наряду, и осталось лишь недоумение пополам с разочарованием.

– Ты ведь не выдашь меня? – прошептала Талла. – Дэй, мне надо бежать отсюда. Ты видел меня утром, с Асиром. Под вуалью была я, понимаешь?

– Не понимаю, – Дэй мотнул головой, теперь он казался чужим и холодным, как камень в ночной пустыне.

– Я сбежала из Соланира, теперь понятнее? Он хочет вернуть меня отцу, я не позволю. И тебе не позволю, если решишь, помешать!

Дэй стоял молча бесконечно долго. Смотрел на неё, и Талла никак не могла разгадать, какие мысли скрывает его неподвижное лицо.

– Как ты убежала, где Асир?

– В шатре… – ответила она, не понимая, зачем он вообще спрашивает. А потом догадалась. – Живой, но не может двигаться. Его яд… Не знаю, надолго ли хватит. Дэй, пожалуйста! Каждое слово – несделанный шаг прочь отсюда.

Ну почему, почему она остановилась? Что если он?.. Дэй резко дёрнул головой в одну, в другую сторону, будто и правда искал, кого звать на помощь. А потом схватил Таллу за предплечье.

– Пусти! – она дёрнула руку.

Ей будто ледяной водой в лицо плеснули. Захотелось кусать, рвать ногтями, только вырваться, чтобы никто не держал! Чтобы больше никто, никогда…

– Талла! Талла! Прекрати!

Звук его голоса – глухой, далёкий, будто между ними три каменных стены. Талла не хотела разбирать слов, она рвалась из его хватки, точно кошка, которую решили искупать в тазу. Вдруг Дэй отпустил её.

– Талла! Тише, ничего я тебе не сделаю, только перебудишь всех.

Она не верила, не хотела верить. Никому больше. Нужно бежать, бежать, бежать! Но Дэй был прав, они и так подняли шум, хорошо ещё двое, оставшихся дежурить, не решили прийти и разобраться, в чём дело.

– Талла, иди за мной.

Дэй говорил с ней так, будто увещевает бьющегося в истерике ребёнка. Почему-то это сработало. Она правда успокоилась, пошла за ним, за его голосом. Впереди отдыхали привязанные к деревьям кони. Дэй отвязал тонконогую пегую лошадь и вручил повод Талле.

– Забирай и скачи отсюда.

– Это твоя?.. – дрожащим от недоверия голосом спросила она.

– Моя. Ну, давай, торопись. Асира задержу.

Талла не посмела забраться верхом прямо здесь. Молча повела лошадь вдоль кромки леса, оглядываясь на Дэя. Он точно отдаёт? Правда? С губ сорвалось неслышное «спасибо». Но в темноте Дэй наверняка не видел. Он и не смотрел уже, сразу развернулся и двинулся к костру. Предупредить, чтоб не останавливали? Или наоборот? Нет, глупость, зачем бы тогда лошадь дал?

И всё равно под рёбрами всё затрепыхалось. Талла поспешила вскарабкаться в седло, крепко-крепко сжала повод. Наездница из неё была никудышная – ездила только в женском седле тихой рысью, ещё и стремена, подлаженные под высокого Дэя, оказались страшно длинны, но будь что будет. Она дважды вонзила пятки в бока лошади, посылая её в галоп. Послушная пегая с места рванула вперёд, чуть не сбросив всадницу. Ничего, удержалась, захлебнулась хлестнувшим в лицо ветром.

Замелькал лес, заструился под копытами тракт. Поначалу из Таллы даже мысли вышибло, только успевала хватать воздух короткими вздохами, да стискивать ноги на боках лошади, чтобы не вылететь из седла. Но потом пегая, едва отдохнувшая от целого дня пути, выдохлась, перешла на мелкую рысь. И Талла даже обрадовалась. Тело начинало жаловаться, а бёдра будто окаменели.

Теперь она ехала и думала, что же значили слова Дэя? Как он собирался задержать Асира? Только бы не решил… Нет, нельзя ему делать таких ужасных вещей! Ещё и из-за неё. Ну почему, почему он такой?.. Тепло окутало сердце, а поверх – колючим одеялом сдавил стыд. Даже не поблагодарила…

Лошадь то ускоряла бег, то переходила почти на шаг. Талла, подстраиваясь под ритм, то дремала в седле, то снова до боли сжимала повод. К воротам Амстрена она подъехала, когда солнце уже поднялось высоко, то и дело пряча лицо под вуалью полупрозрачных облаков.