Бог Ярости

Значит, он любит грубость. Мой член подергивается при воспоминаниях о его стонах, когда я крепко сжимал его. Как он с бешеной скоростью дрочил мой член, пытаясь соответствовать моему темпу.

Мне нужно отогнать эти мысли, чтобы у меня не встал и меня не выгнала кучка ханжей.

Мое внимание возвращается к Брэну, у которого, похоже, все хорошо. Он часто перебегает из атаки в защиту и уводит мяч для своей команды. Толпа ликует, когда он забивает. Должен сказать, это не так уж и плохо. Очевидно, сказывается адреналин.

Десятый номер, единственный и неповторимый цветок лотоса, привлекает внимание защитников другой команды, которые пытаются блокировать его при каждом движении. Один из них толкает его, и он падает, когда судья объявляет фол.

Я вскакиваю на ноги.

— Иди нахуй! Отсоси мой член.

— Нико! — Джереми хватает меня за руку и пытается усадить обратно.

В этот момент я понимаю, что большинство людей, окружающих нас, смотрят на меня так, словно я олицетворение самого Люцифера. При этом часто шокировано охая и ахая.

Я закатываю глаза и сажусь.

Джереми, которому обычно на всех наплевать, кажется, хочет извиниться перед окружающими или что-то столь же безумное.

Брэн, похоже, не пострадал. Он приходит в себя через несколько секунд и снова бежит по полю.

Мои глаза следят за каждым его движением, пока я сижу, положив локти на колени и сложив руки у подбородка.

Он такой элегантный.

Такой чертовски красивый.

Второе определение мужской красоты. Первое — это я.

— Разве это не брат-близнец Лэндона Кинга? — спрашивает Джереми.

— Доброе утро, Спящая красавица. Возможно, тебе стоит снова уснуть, — говорю я, все еще наблюдая за Брэном.

— Тот, кого ты хотел присоединить к Язычникам?

— Это была хорошая идея.

— Скорее, ужасная. Есть ли причина, по которой мы за ним следим?

— Потому что он брат Лэндона. Нужно присматривать за врагом или что-то в этом роде.

— Ты не смотришь на него как на врага.

Я собираюсь трахнуть его со всей ненавистью, так что это уже считается.

— Тише, Джер. Ты как назойливая жужжащая муха, которая никак не улетит.

— Господи, спасибо.

— В любое время, мы же братья.

Я не слышу, что говорит Джер, потому что Брэн отбирает мяч у защитника, бежит в атаку, сметая на своем пути нескольких игроков, а затем передает мяч тому, кто забивает.

— Да! Уничтожь этих гребаных сук, — подбадриваю я, смеясь и не обращая внимания на даму передо мной, которая закрывает уши своему сыну.

Моя улыбка исчезает, когда Клара вскакивает и кричит:

— Это мой мужчина! Я так горжусь тобой, малыш!

Мои пальцы сжимают края кресла так крепко, что раздается треск.

Он не твой мужчина.

И уж точно не твой гребаный малыш.

— Нико, — Джереми кладет руку поверх моей. — О чем бы ты сейчас ни думал, не делай этого.

— Но она бы так красиво смотрелась в гребаном гробу.

— Эта женщина просто не согласна с твоими формулировками. Она не заслуживает из-за этого смерти.

Он думает, что это из-за той дамочки, а на самом деле я обдумываю, как добавить имя Клары в список пропавших без вести.

Я пытаюсь сосредоточиться на остальной части игры, но это бесполезно. В итоге «Элита» выигрывает, а я не испытываю того чувства триумфа, как когда Брэн забил гол.

Мое настроение резко упало с тех пор, как чертова Клара публично заявила о своих правах на него.

Опять же, почему я просто не могу убить ее?

Как только все заканчивается, она пробирается сквозь толпу к выходу, и я встаю, а затем следую за ней.

Я слышу, как Джереми просит меня не делать «никаких глупостей», но я живу ради глупостей.

Клара протискивается через людей, время от времени останавливаясь, чтобы сделать селфи. Этой цыпочке нужна срочная помощь.

После тысячи снимков она наконец-то добирается до раздевалки игроков «Элиты» и заходит внутрь с таким видом, будто это место принадлежит ей.

Я не могу поступить так же, поскольку чертовски выделяюсь и явно не похож на британских детишек.

Стоя у противоположного угла, я осматриваю окрестности, обдумывая, как лучше зайти внутрь. Тот факт, что Клара там, с ним, заставляет мое зрение краснеть и наполняет мой мозг жестокими решениями.

Например, потрясающей идеей с гробом.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь рискнуть и войти, она появляется, или, скорее, ее вытаскивает не кто иной, как Брэн.

И он полуголый.

Трахните. Меня.

Я всегда считал, что у него упругое, подтянутое тело, со всеми теми ощущениями, которые исповедовал, как религию, всякий раз, когда он оказывался на расстоянии вытянутой руки. Но не думал, что у меня пойдет пена изо рта только потому, что я увижу его в одних шортах.

Он худой, но чертовски хорошо сложен. Ровная плоскость грудных мышц и выступающий пресс, заканчивающиеся восхитительной V-образной линией, которая, к сожалению, наполовину скрыта шортами.

Ни одного изъяна или татуировки. Он весь — гладкая кожа и мраморная красота, мой цветок лотоса.

Его пальцы разжимаются вокруг локтя Клары, когда он уводит ее в небольшой уголок в стороне.