«Бог» Докинза. От «Эгоистичного гена» к «Богу как иллюзии»

Это похоже на аргумент школьника, случайно встрявшего в разговор взрослых. Выглядит это столь же дилетантски, сколь и неубедительно. Нет никаких серьезных эмпирических доказательств того, что люди относятся к Богу, Санта-Клаусу и Зубной фее как к сущностям одной и той же категории. Я перестал верить в Санта-Клауса и Зубную фею, когда мне было около шести лет. Будучи в течение нескольких лет атеистом, я открыл Бога в восемнадцать и никогда не рассматривал это как возврат в детство.

Если довольно упрощенный аргумент Докинза хоть сколько-нибудь правдоподобен, он требует проведения реальной аналогии между существованием Бога и Санта-Клауса, чего явно не сделано. Всем известно, что люди не относят Бога к той же категории, что и эти детские верования. Докинз, конечно, утверждает, что и то и другое – несуществующие объекты. Но здесь мы наблюдаем элементарную путаницу относительно того, что является выводом, а что предпосылкой аргумента.

Для начала Санта-Клаус и Зубная фея – не придуманные детьми идеи. Эти мифы навязываются взрослыми, даже если сами дети этому подыгрывают. Докинз считает, что вера в Бога есть нечто, навязанное детям тираническими взрослыми, поэтому ее следует отвергнуть. Однако невозможно, исследуя историю атеизма в XX веке, не заметить, что в Советском Союзе и некоторых других атеистических государствах действовала именно такая модель навязывания идей. Отчаявшись убедить людей в правоте атеизма, советская власть в конце концов стала насаждать его принудительными мерами[236].

Так, в июле 1954 года Коммунистическая партия Советского Союза приказала усилить пропаганду атеизма в школах, так как вера в Бога все еще не была уничтожена ни аргументами, ни силой. Единственным вариантом оставалась программа агрессивной идеологической обработки детей. Советские школьные учебники постоянно твердили о пагубности религии, используя такие лозунги, как: «Религия – это фанатичное и извращенное отражение мира» или «Религия стала средством духовного порабощения масс». Встревоженная живучестью религии, партия постановила, что «преподавание таких школьных предметов, как история, литература, естествознание, физика, химия и т. д. должно быть пропитано атеизмом». Но все, что в итоге удалось сделать, – заложить основу для массового возрождения веры в Бога после распада Советского Союза в 1990-е годы.

Следуя логике самого Докинза, должны ли мы отсюда заключить, что атеизм дурен, аморален, неправдоподобен, что это бессмыслица, которую приходится навязывать детям, потому что иначе они никогда бы в нее не поверили? Нет. Злоупотребление идеей на институциональном уровне не дискредитирует ее, будь то идея атеизма, теизма или демократии.

Временами, увлекшись антирелигиозной риторикой, Докинз с пугающей легкостью переходит от «это не может быть доказано» к «это ложно», по-видимому, не замечая логических нестыковок в своих рассуждениях. Рассмотрим, например, его ответ на дебатах в 1999 году, посвященных теме «Убивает ли наука душу». На вопрос аудитории, может ли наука предложить утешение так же, как это делает религия – например, в ситуации смерти близкого друга или родственника, он ответил: «Тот факт, что религия может утешить вас, разумеется, не делает ее истиной. Вопрос о том, хочет ли человек утешаться ложью, спорный»[237]. Докинз легко соскальзывает от утверждения «способность утешать не делает религию истиной» к утверждению «религия ложна». Сейчас этот вывод для самого Докинза, наверное, уже естественен, учитывая его глубокую неприязнь к религии. Тем не менее его нельзя назвать логически обоснованным. Умозаключение «поскольку А не доказано, А – ложно» не является логически верным. В других случаях, однако, отсутствие доказательств нисколько не останавливает Докинза. Например, размышляя о его идее мемов, мы увидим, что существование этих гипотетических объектов так и осталось недоказанным – мало того, по всем признакам, в действительности они не существуют. Однако Докинз, очевидно, верит в мемы.

Убеждение Докинза, что вера слепа, пронизывает многие его критические замечания в адрес религии, поэтому оно нуждается в тщательном изучении. Рассмотрим одно из высказываний о природе веры чуть подробнее. Во втором издании «Эгоистичного гена» Докинз предлагает абсолютную дихотомию между «слепой верой» и «неоспоримыми общедоступными доказательствами»: «Но что такое вера? Это некое состояние ума, заставляющее людей верить во что-то – неважно, во что, – при полном отсутствии подтверждающих данных. Если бы имелись надежные доказательства, то вера как таковая была бы излишней, так как эти доказательства убеждали бы нас сами по себе»[238]. Применительно к естественным наукам такой взгляд на соотношение доказательств и убеждений несостоятелен: Докинз не проводит критически важного различия между «полным отсутствием подтверждающих доказательств» и «отсутствием полностью подтверждающих доказательств».