Боевые девчонки

Онайи остается только удивляться. Юная женщина перед ней неизмеримо далека от той застенчивой, дрожащей как осиновый лист девчонки, которая едва выжила во время налета на лагерь четыре года назад. Что-то совершенно новое раскрылось в ней. Она ведет Онайи дальше. Онайи видит нескольких своих ровесниц, но кто из них кто? За эти годы можно было измениться до неузнаваемости. Онайи понимает, что должна бы сейчас радоваться встрече, радоваться, что ее подруги живы и невредимы, но прислушивается к себе и ничего не находит в душе. Только омертвелость.

Обиома подводит Онайи к их кружку.

— Нгози, — представляется девушка с косичками до талии.

— Джиника, — называет свое имя другая, в майке, с татуировкой на левом плече в виде полусолнца.

Каждая пожимает Онайи руку и отступает на шаг. Словно ждут, что она что-то им скажет. Будет соответствовать историям про Демона Биафры.

Нет никакого Демона Биафры, хочет сказать им Онайи. Есть всего лишь Боевая девчонка.

Онайи косится на маленького мальчика с винтовкой через плечо. Он стоит неподалеку за спиной Нгози.

— А, это Ннамди! — улыбается Нгози.

Ннамди берет винтовку наизготовку и целится. Справа от него другой абд раскладывает патроны для полуавтоматического пистолета. Руки и шея у него в таких же пятнах, как у Калу.

— Хорошо. Начинаем! — говорит Нгози.

Ннамди выпускает по три выстрела по мишеням, установленным в пятистах метрах. С каждым выстрелом мишени дребезжат, трясясь как в припадке. Он спокойно кладет «Беретту-AR70/90» на стол и машет кому-то вдалеке. Корректировщик. На столе коробка с патронами и две запасные обоймы.

— Ннамди! — Звонкий голос корректировщика слышен отчетливо. — Первый, в голову и грудь, — точное попадание. Второй, в голову и грудь, — точное попадание. Третий, в грудь, — точное попадание.

Онайи ждет, что мальчик улыбнется, но лицо его остается таким же бесстрастным, как у абда Кесанду. Механическим движением Ннамди отсоединяет приклад. Нгози кладет ему руку на плечо:

— На сегодня достаточно.

Он стоит неподвижно, как андроид, ожидающий указаний.

— Кто он? — спрашивает Онайи.

— Выживший, — отвечает Нгози, улыбаясь.

Джиника окликает кого-то:

— Голиб! Эй! Иди сюда!

Мальчик с дробовиком «Бенелли» подходит к ней.

— Да, мама, — говорит Голиб. Он чешется, на бритой голове отрастают волосы.

— Сгоняй, прибери патроны. И помоги корректировщику принести мишени.

Мальчик мчится в поле, в ту сторону, куда стрелял Ннамди. Он бежит ритмично и очень быстро. Онайи невольно следит за его движениями.

— Абды — они особенные, — говорит Джиника, поймав ее взгляд. — Лучше не видеть в них мальчиков.

— Что ты имеешь в виду?

— Они — оружие. Это новая программа Чинел. Каждая из нас работает в паре с абдом. Мы их тре­­­­­­нируем для особых миссий. Для секретных операций. Когда нужно сделать какой-то тонкий ход, явно не для пилота меха, который несется напролом.

Джиника смотрит в сторону, произнося это, но Ке­санду видит, как напряглась Онайи, как сжались ее кулаки. Она встает между ними, делая вид, что все в порядке.

— После того, как нигерийцы бомбят город или деревню, мы пробираемся туда и ищем, кого можно спасти. Некоторым еще можно сохранить жизнь с помощью киборгизации. Мы даем им новые тела, восстанавливаем разум и дарим шанс послужить стране, сражаться за Биафру. Приводим их в нормальное состояние и тренируем, как видишь.

Онайи наблюдает за всем этим и, возможно, из-за того, что наконец отдохнула, представляет себе слишком яркие картинки. Она ясно видит развалины после бомбежки бело-зеленых. Семьи, погребенные под руинами, биафрийцев, чьи крики о помощи заглушили кучи земли и пыли. Видит спасательные команды, которые перебегают с места на место, пытаясь вытащить людей из завалов. И в спасательных командах — вот эти самые девушки. Ищут мальчиков, чьи тела еще можно сохранить. Приделать к чьим-нибудь рукам и ногам. Трансплантировать кожу с дюжины других людей. Набор частей тела на искусственном скелете. Набор воспоминаний разных людей в одной черепной коробке. Понятно теперь, почему у них обесцвечена кожа.

— Они — синты, — с горечью произносит Онайи. Несколько лет назад именно синт разбомбил их лагерь. Тело, напичканное нейроданными, способное притвориться человеком. Тело, которое посылают выполнить задание. Без души. Без собственных мыслей. Раньше она видела только взрослых синтов. Андроидов, собранных так, чтобы максимально походить на взрослых людей. Здесь же что-то новое.

Кесанду придвигается ближе.

— Мы даем им шанс отомстить. — Она понижает голос и добавляет: — Это то, чего они сами бы хотели.

— Как синт может чего-то хотеть? — Онайи смотрит на свою металлическую руку, сгибает ее. Так вот что имела в виду Чинел, говоря об отпуске. Она готовит ее к новой миссии. — Где кабинет Чинел?

Подбоченясь, Обиома хохочет:

— Ты прямо вот так к ней и заявишься?

— А что, она считает, что может просто забросить меня в общагу к этим мальчишкам и забыть о моем существовании? — Онайи усмехается, вытаскивает из оружейного ящика пистолет и засовывает за пояс. — Не переживай. Сама найду. Иди играй дальше с малышами.