Боевые девчонки

— Ну, через это место ведь проходят только те, кто киборгизирован? — Она нарочно делает упор на слове «проходят», чтобы охранник понял, что она не намерена настаивать на противозаконности содержания в плену. Если им, для беспрепятственного совершения военных преступлений, нужно говорить, что мальчики здесь временно, — пусть говорят. Может, он тогда не станет ей мешать. — Так мальчиков из плоти и крови держат в отдельном помещении?

Дэрен кивает охраннику, как бы говоря: я все контролирую, доверься мне. Охранник кивает в знак согласия:

— Идемте.

Они снова заворачивают за угол, и охранник быстро ведет их по следующему коридору, вероятно, чтобы Айфи не успела рассмотреть, что происходит в камерах. Пересекают залитый солнцем двор и переходят в другое крыло здания.

Коридоры здесь шире. В одной из стен окно, сквозь которое видно большое помещение. По нему ходят взрослые, без оружия. На рукавах белые и зеленые нашивки. Дети здесь разбиты на группы. Есть совсем маленькие — видно, только научились ходить. Некоторые прислонились к стене — эти постарше. Айфи видит через окно движение, дети общаются друг с другом. Одни вполне бойкие, другие замкнуты. Но все они… живые.

— Мне нужен доступ туда, сэр, — говорит она охраннику. Айфи уже срослась со своей ролью и знает, что она тут на особом положении. Привилегированная гражданка Абуджи. Одна из самых умных, блестящих студентов, чье предназначение с самого юного возраста — вести страну в будущее. Ей открыты пути в самые престижные университеты. Она займет место за одним столом с теми, кто управляет Космическими Колониями. Так кто такой этот охранник, чтобы отказывать ей в доступе в это помещение детской тюрьмы?

Охранник стучит пальцем по наушнику, произносит несколько слов, и дальше по коридору распахивается дверь. Войдя, Айфи видит рисунки, развешанные на стене. Одна из картинок — как будто взгляд сверху: солдаты, взрыв, руки и ноги, взлетевшие в воздух. Шахид. Террорист-смертник. Кто-то в броне­жилете в правом нижнем углу листка внимательно смотрит на эту сцену. И на Айфи. На другом рисунке — нигерийский самолет с бело-зеленым флагом на боку, вооруженные биафрийцы внизу страницы падают под его огнем. Она поворачивается к группке детей — один смеется не переставая. Почесывает голову, застенчиво хихикая. На полу валяются игрушки.

Надзирательница с улыбкой встречает Айфи и Дэрена:

— Сегодня у многих прогресс. С ними работать легче, чем с киборгизированными. Тем биафрийцы изменили лимбическую систему, изменили эмоциональные центры, поэтому они не чувствуют горе, грусть. Но эти дети… — Она широким жестом обводит группу детей позади себя. — Здесь есть надежда.

Айфи наклоняется к мальчику постарше, угрюмо стоящему у стены.

— А у него?

Женщина опускает голову.

— Некоторые чувствуют вину. За то, что попали в плен.

Она не стесняется говорить в полный голос, и Айфи догадывается: она считает, что никто из детей не понимает ее язык — хауса с примесью арабского. — Некоторых посылали в учебные лагеря в лесу, где из них готовили отборных солдат. Там условия — еда, кров — были лучше, чем в деревнях. Они были надеждой для своих семей. А теперь они в плену.

— Их выпускают наружу? — спрашивает Айфи. — Они видят солнце?

— Разрешен час на свежем воздухе днем. Но они из плоти и крови, поэтому не могут долго находиться в радиоактивной среде, — вздыхает женщина. — А некоторые потом отказываются от лечения, и приходится… силой загонять их в заживляющие ванны.

Айфи хмурится, затем подходит к кружку с хихикающим ребенком. Кто-то поднимает голову, завидев ее. Она садится на ковер рядом с ними и улыбается.

— Это я нарисовал вон ту картинку, — говорит один мальчик, показывая на рисунок с самолетом. — Когда я поправлюсь, стану пилотом. Я хочу помогать своей стране.

Айфи улыбается.

— А я хочу стать инженером-строителем, — кричит другой.

Хихикающий мальчик замолкает.

— А ты? — улыбаясь, спрашивает его Айфи.

Он прячет лицо в ладонях, глубоко вздыхает.

— Я не люблю жестокость, — говорит он. Голос звучит приглушенно из-за рук. — Война, кровь. Мне все это не нравится. Я надеюсь на мир. — Он снова замолкает. — Иногда мама дает деньги на печенье, и я покупаю двадцать листов бумаги, чтобы рисовать. Я могу стать великим художником, знаменитым во всем мире. Иногда тут слишком пыльно. Из-за этого воду трудно пить, и еще почти ничего не видно.

— Например, чего?

— Например, розы.

Айфи моргает.

— Розы, которые растут на стене.

Айфи хмурится и смотрит по сторонам, но не видит ничего, кроме рисунков на стене, которые почему-то начинают дрожать. Пол вибрирует. Дэрен кидается к Айфи как раз в тот момент, когда снаружи раздается взрыв.

Все падают на пол. Надзиратели выхватывают одеяла из шкафов и собирают детей вокруг себя. Мальчик, который расслабленно стоял у стены, несется к остальным, взрыв согнал с него безразличие.